Лариса ЩИГОЛЬ
Выступает Лариса Щиголь. Сидят: Андрей Грицман, Владимир Берязев, Анатолий Кобенков.
Братск, 23 апреля 2004 г. Фото А.Радашкевича
ДУНАЙСКИЕ ВОЛНЫ
А в саду городском, а в саду городском,
Там дорожки посыпаны белым песком,
Небеса источают полуденный зной
И деревья качает дунайской волной,
Золотые тромбоны на солнце блестят,
И мальчишки вдогонку влюблённым свистят,
А сумевшие скрыться под сень колоннад
Из бумажных стаканчиков пьют лимонад.
И пока там обеты дают на века,
И пока там конфеты жуют из кулька,
Их уносит не видимой ими судьбой
За не виденный ими Дунай голубой,
И пока там сгущаются тени, в саду,
Их заносит забвеньем, как тиной в пруду,
И хоронят, хоронят, хоронят живых
Под далёкое эхо музык полковых…
15.12.03. Мюнхен
ОХОТА
Владимиру Берязеву
Жрать не искали, а – души свои веселили:
Белого зайчика в белом лесу подстрелили,
Пять мужиков – на одну нежношёрстную шкурку –
Алая кровушка насмерть примёрзла к окурку.
Водку глушили, патронов-пыжей не жалели –
Зимние маки на белом снегу заалели,
Едет трофей, не пеняя, лыжнёю неловкой,
Алые пятна роняя пробитой головкой.
Шик камуфляжей сбавляется кровушкой алой,
Алою кровушкой, алой – но всё-таки малой:
Большие беды отводит мужская забава –
Белому зайчику, мёртвому зайчику – слава!
... Может, не слышал он боли в смертельном испуге,
Тёплый животик за други кладя и не други...
Вон он висит, небрежённый, под крышей сарая,
Алою кровушкой белую шкурку марая.
18.11.04
ЛЕТЕЙСКИЕ ВОДЫ
Это не смерть к нам приходит, пугая,
А начинается просто другая
Жизнь. Но сбывается: мы — это мы.
Там, за рекой, в залетейской долине,
В смутных и нежных пространствах Беллини
Видятся гроты её и холмы.
Волны в борта ударяют неслышно,
И наполняются музыкой вышней
Сферы: Вивальди, а может быть, Бах.
Взысканы лаской нежданной Господней,
Так и уходим — в рубашке исподней,
С розовой пеной на бледных губах.
Так начинается новая эра,
И от Сан-Марко ведёт к Cimitero*
Длинная стрелка: тончайший изгиб.
И удаляются здешние метки:
Дворик в тени, черно-белые клетки,
Райские яблочки, пухлые детки —
Но, растворяясь, никто не погиб.
То ли мы к рощам причалим лицейским,
То ли к цветным куполам венецейским —
Но под знакомый и ласковый кров.
И уплывают в лазури густые
Лёгкой толпой облачка золотые —
Общие, видно, для многих миров.
26.05.01
______________________________
* Кладбище (итал.).
ПРОГУЛКА
На майском лужке по лекальной кривой
Летают кузнечики над головой,
Летают ажурные тельца
И лёгкие души владельцев,
Летает пчела над весёлым цветком,
И шершень под небо уходит витком,
И всё, сколько взгляда хватает,
Летает, летает, летает...
Летают стрекозы над синей водой,
И бражник летает — такой молодой!..
И мухи летают, однако...
А мы не летаем, собака.
ПОДРАЖАНИЕ НЕМЕЦКОЙ ПЕСНЕ
В далёком краю похоронен мой милый,
И южные птички поют над могилой,
И дуб распускается каждой весной,
И волны морские шумят за стеной.
Лежит мой любимый в краю отдалённом
Под белым крестом и барвинком зелёным,
И память о нём ускользает во тьму,
И слёзы ничем не помогут ему.
* * *
Медленно, медленно мокрой дорожкой знакомой К цели своей неизвестной ползёт насекомый (Впрочем, ему эта цель, может быть, и ясна), Медленно, медленно — осень, поди, не весна.
В мокрую гору, по астрам, распластанным в лёжке, Переплетаясь, ползут насекомые ножки, Счастье ещё, что вороны не видно пока — Может, судьба и, того, пощадит старика.
Где твоё небце, бескрылая божья коровка? Медленно близится неодолимая бровка, Медленно близится, медленно — дело к зиме, Медленно, медленно, медленно, медленно, ме…
* * *
Памяти родителей.
Счастливый год сороковой
Шумел зеленою листвой,
Тогда был папа молодой
И мама — молода,
И пахло ветром и водой,
И небом, и простой едой,
А вот вселенскою бедой
Не пахла жизнь тогда.
Когда двоим по двадцать лет
И он ведет мотоциклет,
А за спиной — почти балет! —
Верхом сидит она,
И думать, видимо, не след
О том, что жизнь одна.
Они гуляли при луне,
Они мечтали обо мне,
И плавали в пруду,
И были счастливы вполне
В своей немыслимой стране
В сороковом году.
Они учились на врачей,
Ходили слушать скрипачей,
Их пафос сталинских речей
Пьянил сильней вина,
И после лекций, все в мелу,
Они встречались на углу,
А за углом ждала она,
Священная война.
Лариса Щиголь и Александр Радашкевич у памятника Ф.Тютчеву.
Мюнхен, 2004 г.
|
