РЕФЛЕКСИИ. Часть пятая
* * *
Единственный план, который блестяще и непреложно, превзойдя самые смелые ожидания его автора, выполняется на всей территории нашей страны:
«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, – все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей... Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.
Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность. Отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубине народных масс. Литература, театр, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых творцов, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом всякой безнравственности.
В управлении государством мы создадим хаос, неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу: все это мы будем ловко и незаметно культивировать.
И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище. Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества.
Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов
Вот так мы это и сделаем".
(Руководитель политической разведки США в Европе, будущий директор ЦРУ генерал Аллен Даллес. «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР», 1945 год).
Вот так они это и сделали.
Возможно, читатель обнаружит в этих планах что-то ещё не сбывшееся?.. Но, полагаю, речь может идти только о перевыполнении. К тому же мистер Даллес не знал тогда, что всё это будет осуществляться прямо на дому у каждого, через телевидение и интернет.
(Есть сведения, что этот текст – фальшивка, но в этом случае остаётся лишь поблагодарить её автора за провидческий дар).
* * *
Пожилая чешка похоронила своего мужа. «Демократические» похороны стоят очень дорого. (Правда, по прошествии четырёх месяцев государство здесь возвращает примерно третью часть). Отдав последние деньги, она не могла платить за квартиру. Через три месяца к ней явились «экзекуторы», судебные исполнители, и выставили её на улицу.
Это было вчера. Женщина пошла в кондитерскую, взяла себе кофе и села за столик в угол. Через некоторое время официантка удивилась тому, что она уже давно так сидит, положив голову на руку. Перед кондитерской собралась толпа любопытных. Людям интересно, как будут выносить то, что было человеком. Что жило рядом с ними, любило и надеялось.
* * *
Вокруг самых страшных событий истории, будь то войны, оккупации, депортации, лагеря и т.п., сознательно организуется кощунственный конкурс жертв, в результате которого устанавливаются жертвы первого класса или сорта, второго и т.д. Цели, как всегда, чисто меркантильные, и этим занимаются профессионалы пера и экрана.
Но в жизненном, человеческом плане надо зарубить себе на носу, что уже дети палачей не являются палачами и что дети жертв не являются жертвами. Иначе существование превращается в самое низкое и недостойное занятие – месть, ненависть, тысячелетнее сведение счётов.
* * *
Прислали из России повесть. Написала её недавно овдовевшая женщина, профессиональный писатель. Муж был намного старше её. Если убрать стилистические приёмы и сюжетные ходы, то в повести фигурирует молоденькая тоненькая девушка, которую все хотят раздеть, изнасиловать, унизить и вообще убить. Пошлый папаша Фрейд («мой личный враг», по слову Ахматовой) разгулялся бы не на шутку.
Эта литература-плевательница – то, что заменило литературу-надежду и литературу-мечту. Писатели изощряются в демонстрации своей личной ущербности, читатели копаются в чужих грязных носках. Но когда это идёт от немолодой женщины, от матери, то всё как-то особенно грустно и безнадёжно.
* * *
Одного нашего, живущего в Чехии, спрашивают: «вы украинец?» «Нет, я русский». «Это одно и то же. Все вы из одной деревни». «А чех и словак – это то же самое?» «Нет! Ну вы что?!»
Для справки: население всей Чехии на три или четыре миллиона меньше населения Москвы.
* * *
В одном из своих последних интервью знаменитый французский хореограф Морис Бежар рассуждал примерно так: не надо бояться смерти, потому что она – неизбежность; бояться можно только неизвестного; появляясь из чрева матери, мы можем быть уверены только в одном в этом мире – в смерти; смерть – это единственная достоверность нашей жизни.
* * *
«Живые журналы» в интернете – это заменитель жизни, а также – упражнение в собственной дурости, безграмотности, самолюбовании и самодовольстве. Сорт духовного извращения.
А для творческого человека это к тому же и весьма опасное занятие: нарушение спасительной дистанции между автором и читателем, непристойное и никому не нужное самообнажение, но, главное, этот беспрерывный и бесплодный трёп – нарушение вселенской тишины вхолостую, зря, мимо Божьего замысла о тебе, которое не прощается и не проходит бесследно.
* * *
Я люблю лишь то искусство, которое можно любить.
Как я люблю Бога, потому что Бог есть любовь.
Малевичей и Кандинских нельзя любить. На них можно делать деньги, без всяких усилий запудрив мозги публике-дуре, глотающей всё, что ей подсовывают дяденьки поумней, а главное, половчей.
* * *
На заседании ЦК НАТО (Прага, 2002), проголосовавшем за всё в лучших советских традициях – единогласно, была только одна отрадная нота: помидоры от Лукашенко. Те, что полетели в натовского генсека на последней пресс-конференции. Только одна живая нота, «выходящая за рамки».
* * *
Детская ранимость и неуёмная, любопытная, почти языческая, почти животная любовь к живому и к Жизни.
Есть такие люди. Их мало. Они движут жизнь. Но нахождение рядом с ними разрушительно.
* * *
Тот факт, что покойный Г. Айги кем-то серьёзно выдвигался на Нобелевскую премию (узнал, потому что он умер) означает две вещи:
1. что поэзии сегодня официально нет;
2. что Нобелевская премия больше вообще ничего не означает.
* * *
Мы никогда не простим времени, что оно проходит и то, что, когда мы прожили жизнь, надо прожить и смерть.
* * *
Россия уходит из России. Есть только отдельные люди, которые помнят о ней, но и они всё хуже говорят по-русски.
В Советском Союзе Россия ещё была и находила себе достойное место. Поэтому его и уничтожили.
* * *
В искусстве нет никакой «демократии». Это – монархия. В нём есть короли, принцы, генералы, солдаты и слуги.
Иногда набегают невежи-варвары, всё уничтожают своей серой массой.
Потом всё повторяется: короли, принцы, шуты и самозванцы.
* * *
И за нами вильнули хвостиком все наши гуппи, гурами и меченосцы, все серебристые скалярии, отлетели чижики и отпружинили архаически величественные коты. Дверца захлопнулась беззвучно. Или почти.
В те годы любили песни о прощании с детством. Их было много. И все эти знакомые голоса сливались в призрачный реквием, омывавший берега наших юных душ нежной прощальной волной.
* * *
Нынешнее ельцинское «россиянство» – полная и прямая противоположность подлинной России, одного из величайших островов духовности и Веры. Но и оно ляжет ступенькой, пусть шаткой, скрипучей и заплёванной, – в лестницу к предвечной Руси. Может быть, последней. Потому что эта «россиянская» Россия, антинародная, продажная и бесчеловечная, истово молящаяся на золотого тельца, внежизненна и нежизнеспособна.
СЛОВАРЬ ПОЭТИЧЕСКИХ ИМЕН
Пушкин. Друг сердца – на всю жизнь, на всю смерть. Наша самая ясная тайна. Без него пойдёт уже анти-Россия.
Лермонтов. Парус на краю рухнувших небес. Сказано: не заглядывай в бездну, иначе она заглянет в тебя.
Блок. Ангел холодного пламени. Очевидец незримого.
Ахматова. Уводящая в небо аллея, плоть и звук тишины.
Тютчев. Драгоценная скрипка, вспоминающая музыку души.
Некрасов. Лучший из поэтов непрощённой обиды.
Державин. Полифонический Бах русской поэзии.
Цветаева. Незакрывшаяся рана. Взгляд над пропастью. Не для слабонервных. Противоположна играющим в литературу циникам.
Адамович. Добросовестная попытка.
Батюшков. Очарованная птица с подломленным крылом.
Есенин. Слеза на весеннем ветру. Воплощённая нежность к себе, к Богу и к людям.
Маяковский. Славный дворовый хулиган; лужёная глотка, перекричавшая до крови.
Вячеслав Иванов. Архаические вариации, архивные умные страсти, но с языческим душком.
Пастернак. Прекрасно регулярен и регулярно прекрасен.
Дельвиг. Поэт огромного, чистого вздоха.
Тарковский. Тонкий лирик в галстуке, застёгнутый на все пуговицы.
Волошин. Небо наших снов.
Гиппиус. Очень умная дура. Только она могла допытываться у Блока, кто такая Прекрасная Дама.
Мандельштам. Эффект пересечения искренности и опосредованности, вне лирики природы и любви. Мастер зачина, зримо гаснущего к концу.
Баратынский. Баритон, поющий сокровенный осенний романс под клавикорды.
Бунин. Птица, которая ходит. Умная, добрая, седая.
Северянин. Нарцисс над своим размытым отражением.
Фет. Очарованный длящийся звук, хвойный дух в окно.
Кузмин. Лилии на воде. Живые стихи вязнут в массе халтуры.
А. К. Толстой. Наша лучшая рифмованная проза.
Ходасевич. «Тяжёлая лира». Воистину самообличающее название. Часто лирика самомнения, забота о «славке», как говорил Адамович.
Анненский. Ясность и нагота парковой статуи на фоне живых листьев.
Георгий Иванов. Чёрная роза русской поэзии.
Жуковский. Старинная надпись на сельском кладбище: «От сетующего супруга». Рыцарь памяти.
Ломоносов. Высший образец служебной Музы.
Полонский. Тот, кто не стал цыганом.
* * *
Смешно думать, что капитализм – конец развития человечества, что дух наживы, извращающий и выхолащивающий всё на корню, лишающий вещи, явления, понятия и человеческие отношения их исконной божественной сути – это венец какого-то «прогресса».
Но ведь думают. Особенно те, кто боготворит машины и роботов.
* * *
«N.N. поёт так, что самая горемычная русская душа восстанет и восхитится. Погибающий от тоски очнётся. Забитый невзгодами воскреснет. Ослабевший исполнится силой. Богооставленный обретёт Бога в душе. Певец земли русской, он и есть наш национальный герой, вдохновитель и духовный наставник. От его родных песен текут по щекам слёзы любви и веры».
Это буквальный текст полученной мной рекламы одного певца.
Остаётся только добавить: воскрешает из мёртвых!
* * *
Самое злободневное ахматовское стихотворение:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
Однако отдали, предали и продали. Но Анне Андреевне поклон за клятву и мужество.
* * *
Французы путешествуют для того, чтобы сказать, что во Франции едят намного лучше. Немцы – для того, чтобы показать, что они могут всё купить. Американцы – чтобы найти «Макдональдс» и сфотографироваться на его фоне. Финны – чтобы медленно думать о своём, о финском. Англичане – с неизвестной целью. Японцы – чтобы обслуживать фото- и видеотехнику. Поляки – чтобы говорить в два раза громче местного населения. Чехи – чтобы лопать в отеле чешские консервы. Евреи – чтобы найти евреев, живых или мёртвых. Африканцы – чтобы остаться. Арабы – чтобы их не заметили. Итальянцы – чтобы поговорить между собой. Китайцы – для рекогносцировки. Русские – чтобы напиться, как дома.
* * *
В Грузии поставлена у власти американская марионетка, увеличившая военный бюджет в 30 раз и начавшая военные действия по приказу дяди Сэма в день открытия Олимпийских игр, чтобы отравить Китаю долгожданный праздник. На переговорах с Саркози вокруг Саакашвили сидели три американских советника. «Грузия – это американский проект» – самая умная из сказанных в общей безвылазной риторике фраз.
Тренированная в Штатах и вооружённая по натовскому образцу грузинская армия рухнула от первого прикосновения, как карточный домик. Этого России не простят, как не простят «наивного» вопроса, почему Косово можно, а Абхазии и Осетии – нэт.
Самое полезное в этой ситуации – это убедиться в том, сколько у нас «друзей». Раз-два и обчёлся. Практически только мы сами. И ещё раз приходят на ум простые и ясные слова Александра III: «У России друзей нет».
* * *
Сегодня исполняется тридцать лет с того московского, вырванного из времени и сознания утра, когда я покинул родину. Жалею ли я об этом? Нет. Потому что страны, которую я покидал, больше не существует, – и об этом я жалею каждый день. Судьба увела меня за ручку, чтобы не видеть, как она умирает на глазах.
Теперь о ней развязно лгут. Лгут столько же, сколько и о сегодняшнем безродном и бесплодном россиянском мутанте, пришедшем ей на смену, но её никак и ни в чём не заменившем.
И я её люблю, милую и приснопамятную, почившую в равнодушно шелестящих веках.
1 сентября 2008 г.
* * *
В этом голосе мы вечно молоды. И мы забудем его в тот день, когда не сможем вспомнить, что когда-то были юны, полны влюблённых надежд и святой веры в себя, бессмертных.
В нём живут все наши дни и годы. В нём мы похоронили ту страну, в которой были счастливы и из которой рвались, тоже вслед за ним, таким раскованным и всемирным, на виденный в кино, намечтанный и несуществующий Запад, где нас никто не ждёт и не любит.
В нём видятся сокрытые невозможным далёко родные любимые лица, и все мы были его аргонавтами, отчалившими на «Арго» под божественное пение Орфея в безвозвратное странствие жизни, и он охранял наши души от свирепых сирен, укрощал стерегущих чудищ, заставлял двигаться камни и склоняться деревья. А мы, мы влеклись за сулящим несчастья золотым руном...
И вот однажды, в середине блаженных 70-х, посреди праздника молодой и всесильной жизни, мне пришло в голову сказать друзьям что-то вроде: а представляете, что когда-нибудь мы увидим газету с чёрной жирной надписью «Умер Муслим Магомаев»?.. Мороз пробежал у нас по спине, на меня замахали руками и заслуженно назвали дураком или чем-то похлеще, засмеялись и пошли жить дальше. Ведь этого не могло быть, и мы прекрасно это понимали.
Не могло.
А сегодня, пока я ещё не видел кадров прощания, мне приснился этот сон. В светлом костюме, молодой, он сидит в широком гробу на сцене, собираясь укладываться. Вокруг склонились какие-то люди. Улыбаясь и поправляя бабочку, он ложится и спрашивает: «Так хорошо будет?», и ёрзает плечами, расправляя их, чтобы выглядеть как можно лучше и безупречнее.
Говорят, что покойники снятся к дождю. И он льёт-льёт этот дождь с невидимых небес уже который вечерний день.
Дождь, которого не может быть. И которого нет.
27 октября 2008 г.
* * *
Сегодня утром отошел ко Господу Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
Удивительно, что сегодня же была официально признана подлинность останков Царской семьи, захороненных в Петропавловском соборе. А ведь в свое время патриарх отказался участвовать в их погребении, несмотря на присутствие Ельцина, и присланный им рядовой священник совершил отпевание со специально придуманной им формулой "Бог знает их имена"...
Без всякой претензии на официоз мне хочется чисто по-человечески вспомнить те многочисленные Патриаршие службы, на которых мне довелось присутствовать (среди них торжественный молебен в честь возвращения Петербургу его исторического имени и отпевание Великого князя Владимира Кирилловича в том же Исаакиевском соборе, пришедшееся на Пасхальную неделю и продолжавшееся четыре с половиной часа), получение его поздравлений Великокняжеской семье в Париже и ответы на них, и то, как мой друг Питер фон Рекум говорил с ним по-немецки, и то, как Его Святейшество своей рукой, грациозно орудуя серебряным половником, наливал в тарелки душистый борщ в своей резиденции в Чистом переулке и бережно передавал их каждому, и многое другое, о чем не следует говорить в такой день.
Подаренные им иконки и пасхальные яйца всегда со мной...
У Святейшего патриарха был удивительно сильный и глубокий первый взгляд, когда он, казалось, проникал в самую душу человека, а потом уже просто, доброжелательно и улыбчиво беседовал с ним. Взгляд этот был удивительно сложным, острым и проницательным, почти рентгеновским, и с непривычки его довольно трудно было выдержать, ибо он читал в человеке всё и вся. Некоторые прятались за улыбку, но не уверен, что это особенно помогало. Я случайно запечатлел на фотопленку лишь малую тень этой пронзительности.
И вот сегодня мне хочется повторить много раз слышанную из патриарших уст молитву, теперь уже о его упокоении в тех обителях, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания...
Там, где Бог знает все имена.
5 декабря 2008 г.
* * *
Тирада из письма друга:
«Мы смотались на неделю в Киев – куча впечатлений, но главное – всё это театр абсурда и попытка решить квадратуру круга. Украина как независимое государство – это смех и слёзы, и полнейшее предательство верхушки. А Майдан Незалежности я с первого взгляда определил как Площадь Валькирий. Золотой сон полицая...»
* * *
На Западе, среди прочих глупостей, часто приходится слышать о том периоде, когда у нас жили (жили, а не выживали, как теперь), – «при коммунизме».
Но ни мы, ни кто-либо на Земле никогда не жил при коммунизме. Коммунизм – это чисто западная утопия, утопия всеобщего равенства, которое противно самой природе.
Делается это для удобства западных социалистов, весь смысл существования которых (с их скромной утопией социального равенства) теряется, если признать (а так и было!), что мы жили при социализме и что они сделали всё, чтобы его погубить и продолжать паразитировать на видимости своей несуществующей «борьбы». Борьбы за что? За то, чего они не хотят и во что, разумеется, не верят.
* * *
После пятичасовой «задержки» из-за «совмещения рейсов» командир экипажа «Калининградских авиалиний» пробубнил в микрофон, когда нам, разбитым, сонным и летящим совсем не по назначению, раздавали очередные конфетки: «Приносим извинения за предоставленные неудобства»!
* * *
У всякой уважающей себя страны есть теперь свой международный информационный телеканал, вещающий прежде всего на родном языке, ну и на английском. Глобализация обязывает. На этих каналах, кроме всего прочего, можно увидеть и бедных, и бездомных, и безработных, и беженцев, закрытие предприятий, забастовки, антиправительственные демонстрации и т.п. Побывав или пожив в этих странах, я узнаю их, узнаю их заботы, нужды и тревоги. Французы спокойно смотрят у себя дома «France 24», например, англичане – «BBC World», немцы – «DW-TV», на своём хорошем родном языке, понимая, что никто не выдаёт им желаемое за действительное.
Появился такой канал не так давно и у россиянской РФ. «Russia today» называется. Только на английском (!), с безупречным twang (гнусавым американским выговором), клоунским размахиванием руками, разеванием ртов и выкрикиванием чего попало с одинаковой интонацией футбольного комментатора. Точно так рассказывалось и о военных действиях в Грузии, с несмываемой полуулыбочкой и ресторанным довольством, на фоне страшных кровавых кадров.
Бесполезно ждать даже краткого упоминания в день смерти всенародных любимцев ныне живущих поколений – Людмилы Зыкиной, Муслима Магомаева. Что вы?! «Раша тудей» рвёт на себе волосы по Майклу Джексону.
Глядя на эти крикливые репортажи и интервью, видишь, что страна просто умирает от довольства, души не чает в любимых лидерах, изнывает от нахлынувшего изобилия, просто с ума сходит по шмоткам лучших модельеров мира и мучается, в каком дорогущем кабаке ей ещё пожрать и попить, в какой роскошной дискотеке убить вечер, в какой новой гостинице (пардон, отеле!) остановиться, какую еще «картину» шарлатана-авангардиста купить подороже на аукционе в Лондоне, какого Фаберже отхватить себе в Париже...
Мне это сразу напомнило объявления стюардесс на приказавших долго жить «Башкирских авиалиниях», которые я, краснея, выслушивал долгие годы: «Через несколько минут пассажиры эконом-класса получат прохладительные напитки. Пассажирам бизнес-класса будет предложен горячий обед»...
А почему же не на хорошем русском языке, хотя бы для громадного русскоязычного рассеянья или для изучающих язык? Ведь смешно даже предположить, что эта глянцевая клюква глотается западным миром.
А потому что такой страны просто нет – ни today, ни yesterday, ни, дай Бог, tomorrow, и никто из нас её никогда не видел. И повидав то, что есть, своими глазами, хочется плюнуть в эти улыбчивые и бессовестные экранные рожи, ибо прекрасно ведают, что творят.
* * *
Уезжая с литературного фестиваля, она выбросила все книги, которые ей подарили. А я не знаю... Потому что успел прочитать дарственные надписи.
* * *
По отношению к подлинной, настоящей жизни интернет – это то же, что онанизм по отношению к настоящей любви.
* * *
Воротит от россиянского ТВ, сразу переключаю, но вот услышал имя Толстого. Кто-то говорит, что Андрей Тарковский попросил принести ему в больницу, перед смертью, «Анну Каренину». Умирал он в страшных мучениях, и это было последнее, что он читал. (Было это в Париже. Вспомнил разговоры в редакции о том, что он проклял перед смертью Бога.)
Стал слушать. Но прямо вслед за этим дамочка в течение трёх минут выпалила с умным видом что-то зазубренное про «вертикальное» и «горизонтальное» у Толстого, «секулярного» бога и прочую чушь, заполняя положенные клеточки. Это безотносительно могло касаться Булгакова, Чехова, Гоголя и кого угодно.
Никто не протестовал. Звукозапись аплодисментов. Заговорили о другом.
Если попросить любого из участников этого трёп-шоу повторить, что она сказала, на человеческом русском языке, то он не сможет даже под пистолетом. Потому что она ничего не сказала. Она ставила галочки в заученную таблицу, которая ни о ком и ни о чём.
Бедная моя одураченная родина. А ведь провели на мякине.
* * *
Воскресенье. Мой друг, русская поэтесса, пригласила на концерт. Третья симфония Бетховена. Старинный театр. Сердце Парижа.
В зале и на сцене ни одного негра, ни одного араба.
Возвращался от неё, с окраины города, на метро. Вагон заполнен на две трети. Я – один белый. Сидя бок о бок, общаются криком. Кладут ноги в грязных кроссовках на сиденье напротив. Чего-то жрут, плюют, бросают обёртки и недоеденные куски тут же на пол.
Ближе к Северному вокзалу настороженно вошли несколько французов, тихо сели в сторонке.
Это поезд конца европейской цивилизации.
Парижские церкви пусты, исключение – попрошайки у входа, полоумные и туристы.
Это храмы конца христианского мира.
Перед сном включил телеящик. Дежурные сказки политиков про интеграцию, «новых французов» и сами эти «новые», из «неблагополучных пригородов», куда боится ездить полиция, жгущие чужие машины и толкующие о расизме и социальном неравноправии...
* * *
Если бы у Лермонтова был свой сайт и он поместил туда «И скучно и грустно...», что бы ему написали?
«Не всё так плохо», «Желаю только позитивных эмоций» и прочее, из мирового учебника дебилизации.
Книги, кроме их подлинности и всамделишности, держали ещё спасительную дистанцию между автором и читателем. Интернет уничтожил её, как он успешно растворяет серостью и уничтожает литературу.
Что остаётся в мире подмен, наполнителей и заменителей жизни?
Только одно – оставаться собой.
* * *
Сегодня я присутствовал на самой необычной в моей жизни минуте молчания. Теракт был совершён в том районе, где я живу, недалеко от бассейна, в который хожу. В двенадцать часов нас попросили выйти из бассейна, и мы встали шеренгой над тёплой голубой водой, голыми спинами к отделённой стеклянной стеной улице, поливаемой вялым январским дождём.
Сегодня во Франции государственный траур. По радио и со всех экранов продолжают литься набившие оскомину сладкие сказки об интеграции и национальном единении – изначально антинационального и в корне несоединимого.
«Свобода, равенство, братство» – это старая масонская шутка, способная обмануть лишь тех, кому это нравится или у кого нет своих мозгов. Свобода – от чего? Равенство – с кем? Братство – с незнающими родства?
Во Франции есть законы, защищающие от чего угодно, кроме богохульства. Ведущие политики кощунственно провозглашают «право» на святотатство. Это в стране, которая, по старинному определению, называлась «старшая дочь Церкви», и в этом сегодня вся её «свобода», свобода от Бога и от божественного в человеке. Поэтому естественно, что «сатана там правит бал».
8.I.2015
АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ
|
