РЕФЛЕКСИИ. Часть первая
* * *
С каждым днём всё длиннее список ненужных вещей, которые всё глубже разобщают людей, ввергая их в беззащитное одиночество.
Судорожно нажимая на кнопочки, они пытаются завалить бездну этим хламом и всё дальше уходят от жизни и от Бога. Нерукотворное для них мертво. Мёртвое переполняет их жизнь.
Паскаль сказал, что развлечения - это ответ человечества на страх смерти. Это ответ и на страх жизни.
* * *
Депутат - это некто, решивший хорошо пожить за счёт избирателя и нехотя делающий вид, что его кто-то и для чего-то выбирал.
Избиратель - это некто, нехотя делающий вид, что верит этому виду.
* * *
Постсоветское дворянство - это дворняга с ужимками пуделя.
* * *
Следует остерегаться встреч с политиками и лицедеями без сочинённых для них масок: мираж должен удаляться по мере приближения. Настоящее лицо чаще всего оборачивается изнанкой.
* * *
В России есть только три партии: первая пьёт, вторая похмеляется, третья (оппозиция) терпит с видом заядлого трезвенника.
* * *
Бродский - это поэт определённого типа критиков, которые упорно доказывают, что поэзии нет. А если есть, то в ней нет чуда.
Характерно, что лакмусовой бумажкой для них является самый задушевный русский поэт Есенин, к которому у них пожизненная аллергия.
* * *
Для того, чтобы жить за чужой счёт, нужно продать что-то существенное и безвозвратное - совесть, тело или душу.
Некоторые ухитряются продать подороже, другие, в суете, отдают подешёвке.
Только назад ничего не выкупить: люди взлетают время от времени, а падают - навсегда.
* * *
"Народ безмолвствует".
В России царей он безмолвствовал от бесправия и страха. В Советском Союзе - от страха и бесправия.
Теперь он не боится и имеет на это полное право.
* * *
В 98-м году один поляк с рюкзаком за спиной прибежал из Варшавы в Брюссель и, обливаясь потом, вручил натовскому генсеку польский флаг. Ему очень хотелось в блок, который теперь угодливо именуют альянсом.
"А обратно вы тоже побежите?" - опрометчиво спросил испанец, не успев прикусить себе язык. Через два-три месяца уже бомбили европейскую суверенную страну вполне демократическими бомбами.
* * *
Странно, что ещё не установлены премии для СМИ - "За лучшее искажение русского языка", "За престижное косноязычие" и "За заказное заикание".
* * *
В парижском метро напротив меня сидит человек, у которого шнурки на ботинках развязываются сами по себе. Он наклоняется, завязывает. Закидивает ногу на ногу, начинает ею покачивать, мешая людям войти и выйти. Шнурок развязывается. Наклоняется, деловито завязывает с прежней силой.
У него вполне несчастный и озабоченный вид.
Я тоже умел быть несчастным. Теперь у меня нет на это времени: едва хватает, чтобы жить.
* * *
Чем выше к власти, тем ниже страсти.
* * *
В метро слепых называют "инвалидами по зрению". Негров по телевидению - "афроамериканцами". Почему же не "инвалидами по коже"? Тогда лилипуты будут "инвалидами по росту". А импотенты?
Ведь от того, что назовёшь кошку недоделанным тигром, она не станет рычать.
* * *
Дух стяжательства, самости поставил сегодня нашу страну на колени перед её худшими врагами, и озолоченные слуги этих врагов стремительно искореняют всё самобытное, вечное и человечное, заклеив себе глаза зелёными бумажками.
Это, наверно, единственные деньги в мире, на которых упоминается какой-то бог. Кто же он? И кто ему поклоняется? Ведь сказано: "не Я князь мира сего".
РУССКО-ЧЕШСКИЙ МИНИЛЕКСИКОН
(Чешские слова в русской транслитерации даны курсивом)
Чучело - страшидло. Клей - лепидло. Простокваша - кишка. Духи - воневки. Мороженое - змрзлина. Сосок - брадавка. Водолазы - потопечи. Пенсионеры - духодцы. Братская могила - шахта. Погребальный звон - умерачек. Леденцы - лизатки. Колготки - пончухачи. Эвридика - Юридичка. Стюардесса - летушка. Акула - жрадло. Большой камень - балван. Валун - блудный балван. Пистолет - бамбитка. Исследователь - бадател. Актовый зал - аул. Женские туфли - тяпки. Монахиня - ептишка. Обманщица - подводница. Обольстил - заскочил. Бедняк - худак. Драка - рвачка. Подлодка - понорка. Мочалка - жинка. Жена - манжелка. Вымогательство - выдирание. Ордер на арест - затыкач. Пар - пара. Пара - пар. Стол - стул. Свежий - черствый. Воняет - пахнет. Пахнет - воняет. Начинающий водитель - зачаточник. Беженец - упырхлик. Качели - гопочки. Пупок - пупечек. Испортить - пиздит. Осьминог - хоботница. Проявилось - пропукло. Взрыв - выбух. Негритянка - чернушка. Композитор - компонист. Самолёт - летадло. Пожарник - гасич. Писатель - списовател. Звезда эстрады - попова гвезда.
* * *
Янв. 2001 г.
Узнал в Париже, что Вл.Аллой повесился в СПб., купив себе за два месяца до этого могилу на кладбище. Написали, что он не видел себя в XXI веке. Да, как не видел - в антикультуре, с антидрузьями и антидетьми, в антибудущем в той антистране, от которой умер и Окуджава на своём сегодняшнем анти-Арбате ("Ах, флора там всё та же, да фауна не та").
Не видел себя в антихристе, под знаком которого мы и слывём живыми.
Из СПб. написали, что у него-де была депрессия в клиническом смысле слова. Безусловно. Была она и у Гамлета. (И в самом порядке слов его сакрального вопроса заложен ответ. Ибо задаваясь таким вопросом, никто не скажет: "не быть или быть?").
Я увидел его в "Русской мысли" сразу после его увольнения. До этого перед ним стояли на задних лапках в кабинете главредакторши. (Потом, естественно, выбросили и тех людей, что выбрасывали его. И я дважды прошёл через эту душерубку).
Потом было "Минувшее". Ему не простили.
Когда я встретился в Праге со знакомым из советской номенклатурной вальяжно-хамской семейки, который теперь преданно обслуживает американскую идеологическую машину, тот небрежно заметил, что Аллою пора, мол, как Иуде, искать себе осину...
Аллой ненавидел этого человека, похожего на кожаный мешок. Ему и поручено было (он и вызвался?) накатать о нём некролог. Пути Господни...
А насчёт дерева - так надо сажать осиновый лес.
* * *
Украинские офицеры в Косово долго пытались говорить с нашими на... английском. Оказалось, что украинский английский не лучше нашего. Самое интересное, что доблестные украинские офицеры между собой говорят по-русски.
Рада должна запретить это варварство, как русские песни во Львове.
* * *
Нувориши даже не пытаются выглядеть счастливыми: у них вполне обречённый вид. Но скучнее всего их наёмным подругам или новым жёнам-подросткам: даже бессмысленно жуя резинку, они не могут изобразить на своих пугающе размалёванных ликах, что им этого хочется.
* * *
Еврейский народ извечно занят в мире только еврейским вопросом: сам его создаёт и сам его разрешает. И в этом ему нет равных.
* * *
Самый пролетарский писатель сказал: "Человека создаёт сопротивление окружающей среде". Как с ним спорить?
Я ненавижу только одно отношение к жизни, выражаемое фразой "ничего не поделаешь".
* * *
И в какой только рай нас погонят тогда?
А.Вертинский
Публика, как известно, дура. Да, но до какой степени и какая!
То, что она глотает сегодня с экранов и с цветастых страниц бульварной (т.е. всей сегодняшней) прессы, нельзя назвать даже помоями.
Это вообще нельзя назвать.
Хамская реклама ненужных вещей обращается к ней на "ты": купи, пей, вставь, жуй. И она покупает, пьёт, вставляет и жуёт.
Публика успешно перекочевала из идеологического рабства в потребительское, и ей объяснили на ломаном русском, что она теперь свободна.
Свободна покупать.
Публикой-дурой правят из-за кулис очень умные дяди, но с пустой грудью и ослепшей душой.
Поэтому ими тоже правят.
* * *
После неутешительных новостей по телеящику (учительница повесилась в Ульяновске от голода и нищеты) началось очередное трёп-шоу, на котором должностной писатель Подмёткин, просипев пару куплетов из своей блатной молодости, заявил в числе прочих откровений, что прочитал у какого-то Миллера, в чём же тайна русской души. А она, оказывается, в чувстве рабства.
Наградой ему были дежурные аплодисменты и рекламная пауза, во время которой в стольких гробах перевернулось столько людей, отдавших Богу эту самую душу.
* * *
Никакая (начиная с "России в обвале" Солженицына и до "Ельцина от рассвета до заката" Коржакова) книга, открывающая глаза на том или другом уровне, не имела по-настоящему никакого резонанса в последние годы.
Не имеют никаких последствий (кроме убийства журналистов) никакие разоблачения в прессе.
В духовном и нравственном отношении в России сейчас эта самая рекламная пауза.
* * *
На свете очень много живых мёртвых. С ними тяжелее, чем с мёртвыми мёртвыми. Иногда кажется, что их больше живых живых.
* * *
Поэт гениально вздохнул: "Я вас любил...". Тот же поэт написал в письме о той же (или иной) особе: "Третьего дня поимел с Божьей помощью Анну Керн".
Этот факт не составляет противоречия по отношению к личности великого поэта, но определяет два круга читателей, один из которых обращён к тленному, другой - к бессмертному.
* * *
Кандидат в депутаты приезжает в Опск из Москвы.
- Вы когда-нибудь были в Опске?
- Нет. Мы же идём по региональному списку.
Закуска. Женщины. Баня.
Кандидат приезжает в Топск из Опска.
- А вы когда-нибудь жили в Топске?
- Нет, в Опске. Мы идём по региональному списку.
Баня. Женщины. Закуска.
Этот метод называется "предвыборными технологиями", хотя это слово, как например, "совесть", не имеет по-русски множественного числа.
* * *
Никакие внутренние или духовные связи не в счёт в быту, где всё определяет только быт: куда положил, как поставил, что взял. Это убежище, где каждый прячется и спасается только по-своему.
* * *
Нас никто и нигде не ждёт. Вернее, ждут то, что о нас себе придумали. Может, это лучше нас, может - нет. Может, мы сыграем это, а может, не сможем или не захотим.
Как есть, мы не нужны никому и никто нас не знает. Кроме матери.
И ещё Кого-то, Кто нас придумал.
* * *
Пошли "домашние кинотеатры". Как насчёт домашнего кладбища?
* * *
У нас были вопросы. У вас - "проблемы".
Мы ели яблоки и клубнику. Вам суют резинку с "настоящим" яблочным или клубничным вкусом.
У нас была надежда. У вас - "шансы".
Мы что-то знали. Вы "имеете информацию".
Мы протягивали руку, и её пожимали. Вы протягиваете, и в неё бросают несколько центов.
* * *
Любая женщина в первую же секунду смотрит на другую как на лютую соперницу: снизу вверх и сверху вниз. Добра в этом взгляде чуть меньше миллиграмма: он скорее съедающий.
В 70-е годы перед началом концерта оперной дивы передо мной сели две подруги демисезонного возраста. Когда, после объявления ("Выступает народная... лауреат..."), на сцену вышла певица, одна из дам в ужасе возопила: "Боже! Что она над собой сделала?!.." (Имея, видимо, в виду, что та слегка похудела, хотя это могло означать, что у неё свёрнута шея или оторвано ухо.) К счастью, её возглас утонул в гуле аплодисментов.
Когда я понял, что они возьмутся во время моей любимой арии Генделя за платье исполнительницы, мне пришлось прошипеть что-то полувежливое. Дамы извинились и принялись стоически терпеть музыку - до самого антракта.
Со сцены разливалось дивное меццо: "Подруги милые..."
* * *
Растёт благосостояние российских чиновников. За ельцинские годы их стало в три раза больше, а Россия окончательно стала страной Третьего мира.
Может, это и позволило президенту начать бубнить о себе в третьем лице.
* * *
Внутренняя нечистоплотность напрямую связана с физической. И наоборот.
Встречаются и чистюли-подлецы. Но это уже чистая грязь. Белые вороны.
* * *
Жизнь - как кусок мыла. В начале такой душистый и пенящийся. Потом меньше пахнет и хуже пенится. Потом совсем не пенится и пахнет уже чем-то другим.
* * *
Когда над Кремлём опускался флаг Советского Союза, единственным журналистом, который в нужную минуту и в нужном месте установил камеру, был американец. Кремлёвские кинохроникёры лишь случайно увидели это в окно...
Невероятно, что кто-то ещё задаётся вопросом о том, кем был написан сценарий, приведший к сегодняшнему "хэппи энду".
* * *
Чем беднее народ, тем активнее власть занимается самообустройством и золочением разного рода памятников. У американского президента только одна скромная загородная резиденция, состоящая из деревянных одноэтажных домиков в колониальном стиле. У нашего, должно быть, около десятка, отнюдь не деревянных. У Саддама Хусейна - более восемнадцати дворцов.
* * *
Определённая часть бывшей советской образованщины, которая по каким-то причинам сводит концы с концами, вставляет себе по вечерам шланг с мутной киселёвщиной, зомбируется Фантомасом в маске Доренко или умилённо любуется на себя в зеркальце, made in Zazerkalie. Этот период телепромывки представляет собой заметную веху в посткашпировщине.
* * *
Политики и журналисты зело застеснялись сегодня русских шапок. Это как если бы японки застеснялись своих кимоно или турки - своих усов. Нельзя без умиления смотреть, как они, где-нибудь посеверней, путаясь в соплях, с сизым носом и со слезящимися глазами, пытаются что-то вымолвить непослушными губами, пока снег набивается им в волосы. Но, видно, какой-то большой стилист гладит их за это по отмёрзшей головке.
ЭВФЕМИЗМЫ
Демократия - самая растяжимая резина в мире, принимающая форму всего, на что натягивается.
Быстрое питание - подготовка к кормёжке из шланга.
Подросток - борец за полную свободу подражания.
Перестройка - стремительное превращение руины в помойку.
Гласность - возможность сказать вслух то, что уже не имеет никакого значения.
Встреча без галстуков - свидетельство невозможности встречи без трусов.
Гринпис - зелёная моча с красным оттенком. Перед употреблением взбалтывать.
Новый герб - позолочение околевшей птицы, которой сами свернули обе шеи.
Новый гимн - перелицовка и ремонт перелицованных вещей.
Риторический вопрос - вопрос, который не стоит.
Дума - мечтательно-разнеженное состояние ума.
Думочка - маленькая подушка, вшитая в сидение депутатского кресла.
Субмарина - Марина, прошедшая школу субординации.
Фэнтези - отправка детей народных депутатов на ту войну, за которую они "за".
Борьба с коррупцией - коррупция борьбы.
Прогресс - преклонение перед тем, на что завтра даже лень плюнуть.
Мода - надевание того, за что завтра как-то неловко.
Жевательная резинка - настоящий вкус настоящего презерватива.
Штатный, нештатный - удобный или неудобный Соединённым Штатам.
Бизнесмен - бывший человек.
Политик - человек, оставивший совесть в гардеробе и потерявший номерок.
Глобализация - стандартизация деморализованных по единому заказу.
* * *
Свобода - это состояние внутреннего порядка. Те, кто кричит о ней сегодня больше всего, живут, одеваются, едят, говорят и ведут себя по шаблону, стандартно, выдавая эту имитацию за свободу.
Стандарт этот привнесён извне. Из мира, где гремит антимузыка и крутят стандартное кино. Из антимира, где царят идолы-антибоги.
* * *
Люди, которым предоставляется свобода выбора, сразу тщательно устраивают себе разного рода гетто: по национальному признаку, по половым особенностям или, например, в подражание чему-то или кому-то.
Теперь они свободны быть несвободными, кричат об этом и радуются, как дети.
* * *
Пути духовности не совпадают с условиями земной жизни. Настоящую свою волю и неволю человек носит в себе.
Формально мы жили в режиме несвободы, и плоды внутреннего раскрепощения подсоветских людей вошли в сокровищницу высоких творений мирового духа.
Сейчас мы живём в режиме формальных свобод, и бесплодие этого времени на всех уровнях очевидно. Тетива ослаблена до предела, и стрела не летит.
* * *
Нации, народы - это Божьи цветы мира, освятившие каждый свою землю любовью. Они-то и стоят поперёк горла у глобализаторов, мечтающих, чтобы в любом уголке мира продавалась, носилась, смотрелась или слушалась одна и та же дрянь.
* * *
Человек, как и Творец, по-настоящему всегда один. Но никогда не одинок - пока творит свой мир с любовью. Подобно Творцу.
* * *
Любовь - это мостик в вечность. На нём необходимо молчать и слушать молчание.
* * *
Наша страна переживает период активной дебилизации, превращения человека в покупателя. Оказалось, что это не труднее, чем превращение русского человека в советского. Мешает в России только бедность. А, может, спасает?
* * *
Мировое зло - изнанка добра. Бытовое зло - подкладка изнанки.
* * *
Подобно могиле Неизвестного солдата, я бы поставил памятник Неудобному человеку. И у него было бы лицо Солженицына.
Неудобен он был на войне. Неудобен советской системе и потом западным антисоветчикам, как и самому Западу. Неудобен позолотчикам ельцинского окружения. И то, как закрыли его передачу, и то, как его слушали (хамски не слушали) в Думе, многое говорит и о телевидении, и о депутатах. И о нём.
Неудобен его отказ от орденов, его "обустраивание" России, его мнение о Бродском и о бомбёжках Сербии. Его голос, язык и весь его облик. И то, как он гладит против шерсти. (А может, так легче найти блох?) А можно ли найти более неудобную тему - за 200 лет вместе?
Ждут, когда он умолкнет навсегда, чтобы сделать гладко-лаковым и толкать загробные речи. Тогда и поставят памятник этому неудобству и неподражательному восприятию мира и нас в нём. А сейчас это неудобно. Как - человеку в мире.
* * *
Это чушь, что в споре рождается истина. Спор рождает только спор. И ещё - зло. Ведь последняя истина милосердно скрыта от нас.
"Скажите нам последнюю тайну", - орал Мережковский Рудольфу Штейнеру на каком-то его выступлении. "Если вы мне скажете предпоследнюю", - был ответ.
* * *
Свобода - это то, о чём больше всего кричат и чего больше всего боятся. Все хотят жить, как все. Быть, как все. Устраивают себе клетку постандартнее.
На свободу нужно иметь внутреннее право. На неё нужно отважиться.
* * *
- О, теперь здесь много русских... Сорят деньгами, пьют. Они сделали своё богатство на несчастье других, - заключил добродушный парижский таксист-негр французской поговоркой. - Всё-таки жаль. Раньше это была великая страна. Русских уважали...
Со мной ехал знакомый из "новых". Я перевёл.
- Что это значит? - не понял он.
* * *
Два утешения. Разоряющимся на косметику: морщины останутся такими же глубокими, но станут мягкими, как бархат. Распятым на тренажёрах: живот останется таким же огромным, но станет твёрдым, как камень.
МВФ
Париж. Незнакомый голос сказал по телефону, что привёз книгу от моего друга поэта, живущего в Канаде.
Квартира снята недалеко от Бастилии. На хозяине шёлковая бабочка, и на всём просвечивают громкие этикетки. Все приглашённые одного возраста, 30-35 лет. Все из России. Ни одного русского. Все каким-то боком связаны с МВФ.
Часа через два, когда я уже придумал предлог для исчезновения, появился прямо с самолёта из Москвы ("Эр Франс", конечно: начальство запрещает им пользоваться русскими самолётами, как мне снисходительно объяснили) ещё один, очень похожий на Свердлова. Не взглянув, сразу смекнул, что я здесь белая ворона. Сразу душ. Некурящий, непьющий, кока-колящий. Говорил со всеми, ни на кого не глядя. Говорил много, ни о чём, одинаково громко, часто вставляя английские слова с нью-йоркским биржевым акцентом. Внимали заворожённо. О России говорилось "там" и "они".
Хозяин кокетливо поведал на сладкое, что в Москве (где он никогда не выходит гулять, потому что, к счастью, скоро это будет так же опасно, как в Нью-Йорке), когда он останавливается на своём "Форде", чтобы выбросить объедки мороженной жратвы, его уже поджидают у контейнеров одни и те же голодные старухи.
- Я их даже боюсь: они меня ненавидят, - заключил он с широкой керамической улыбкой.
* * *
Надо сказать спасибо нашим врагам: без них мы бы обожали себя, как дети.
* * *
Рахманинов сказал, что композитор это человек, чья профессия - сочинять мелодии. Бог уберёг его уши от антимузыки, глушащей мир одним ритмом.
Наверное, он согласился бы, что мелодия ведёт к душе, гармонии, к вечности, а голый ритм - к телу, плотскому, к праху.
Гармония возвышает, Сергей Васильевич, и подниматься можно бесконечно, но это тяжко. Это жизнь. Падать легко, но совсем не бесконечно: сколько идолов и идолят сгорело и заживо мертво сейчас от наркотиков. Это смерть.
Как всякий суррогат, антимузыку легко продавать. Вот и вся риторика.
Те подростки, что насмерть передавили друг друга в минском метро, обезумели после стадионного концерта рока. После вашей музыки в прекрасном зале они бы разошлись умиротворённые. И живые. Вот и вся дидактика.
* * *
Значение вещей скрыто от нас, но оно их переполняет. Есть вещи за вещами. Они много прекраснее видимых вещей, больше их и порой открываются - чистому сердцем.
АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ
1999-2001. Париж - Богемия
|
