Беседа с Главой Российского Императорского Дома Великим князем ВЛАДИМИРОМ КИРИЛЛОВИЧЕМ. Часть вторая
Часть вторая
В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения и 25 лет со дня кончины Великого князя Владимира Кирилловича (1917–1992). Это интервью было подготовлено для очень популярного в то время московского журнала для подростков «Мы» (№ 10, 1991 г.), оно вызвало широкий общественный резонанс и было перепечатано с различными сокращениями и изменениями многими советскими газетами и журналами, а также парижским еженедельником «Русская мысль» (№ 3888). Здесь интервью впервые воспроизводится в полном и неискажённом виде. Именно оно привело меня в дом Великого князя 3 мая 1991 года, и ирония судьбы в том, что впоследствии мне пришлось самому же отвечать на сотни писем-откликов уже в качестве его личного секретаря. Интервью записывалось на диктофон, и в ближайшее время полная аудиозапись будет размещена в интернете в рамках видеопроекта Игоря Франка (Москва) «Владимiръ». Настоящая публикация приурочена также к скорбной дате 100-летия со дня убийства Царской семьи, которая отмечается в будущем году.
Начало и вступительную статью см. в № 4(20), 2017 г.
По дороге в Россию. Великий князь Владимир Кириллович и личный секретарь
Александр Радашкевич. Посадка в Гамбурге, 5 ноября 1991 г.
Фото Массимо Сестини (Италия)
– Как Вы, Ваше Высочество, отнеслись к идеям, высказанным недавно Александром Солженицыным в его эссе «Как нам обустроить Россию»?
– Я не совсем согласен с некоторыми мыслями этого, безусловно, крупного и глубокого писателя. Его главная идея в том, что можно «обустроить» Россию даже при известном распаде той империи, которую мы знали… Я считаю, что высказывать это не было нужно, даже если он убеждён в том, что так должно случиться. Я верю, что этого распада ещё можно избежать.
Мне приходилось встречаться с живущими в тех частях нашей бывшей империи, которые стремятся отделиться, и я ясно понял, что суть их стремлений в желании отделиться от коммунизма, освободиться от него. И если бы центральное правительство оказалось в какой-то момент некоммунистическим (вовсе не обязательно, чтобы это была монархия), то этим странам, частям или областям (называйте, как хотите) было бы гораздо выгоднее остаться внутри такого конфедеративного союза или империи, или – в чём-то, подобном британскому Commonwealth (Содружеству наций – А.Р.).
Если они отделятся, это будут сравнительно небольшие государства, которым сразу же, с самого начала, придётся просить у других стран денежной помощи. А начинать свою жизнь с крупных долгов, с экономической зависимости всегда невыгодно.
Я согласен со многими мыслями Солженицына. Но это его личное мнение о желательности такого распада. Я не согласен был с необходимостью его высказывать… Даже прибалтийским республикам, думаю, было бы выгодно остаться с Россией, несмотря на их более тесные связи с Западом, завязавшиеся между Первой и Второй мировыми войнами. Многие из тех прибалтийцев, с которыми мне довелось разговаривать, были совершенно согласны с этим (думаю, не из желания доставить мне удовольствие). Сотрудничество с крупным и могущественным государственным организмом, существующим уже столько столетий, – целиком в их собственных интересах.
– Если когда-нибудь состоится Ваш визит в Россию, хотели бы Вы, Ваше Высочество, встретиться с Михаилом Горбачёвым или с Борисом Ельциным?
– Не только бы хотел, но, думаю, это было бы необходимо. Потому что мне не представляется мой визит в Россию возможным без согласия на то главы государства, власть предержащих.
– Подобный визит может быть только официальным или это может произойти частным порядком?
– Только официальным. Вы знаете, как печально всё сложилось с поездкой румынского короля недавно. Он отправился частным образом, на частном самолёте и с иностранным паспортом. И его на пути из аэропорта остановили и попросили вернуться в Швейцарию. Решение о его поездке было опрометчивым, или он получил неправильную информацию.
Допустить такой промах было бы нежелательно, так как в политической жизни это полезным быть не может.
– Оспаривает ли кто-нибудь права Вашего Высочества на императорский престол?
– Это было, конечно, и есть. Оспаривали в своё время и права моего отца. Но всё это граничит с абсурдом, поскольку наши государственные законы и семейные традиции совершенно недвусмысленны и точно определяют порядок престолонаследия. Поэтому все претензии основаны на неблаговидных мотивах.
– Вы, безусловно, слышали, Ваше Высочество, о сенсационных заявлениях Гелия Рябова. Что Вы думаете по этому поводу?
– Сообщения о его находках вызвали во мне, естественно, большой интерес. У меня даже возникли контакты – не непосредственно с Рябовым, но с людьми из его окружения.
Но пока всё это не конкретизировалось, и я, увы, не совершенно уверен в обоснованности его заявлений. Не могу составить по этому поводу определённого мнения, поскольку не располагаю достаточными данными.
– Позвольте спросить, Ваше Высочество, каковы Ваши домашние привычки, вкусы, увлечения? Как обычно распределяется Ваш день?
– Мой день занят главным образом – теперь более, чем когда-либо – перепиской, поддержанием контактов с соотечественниками (раньше это были почти исключительно русские, живущие за пределами России – по всему миру) с тем, чтобы быть готовым послужить родине, если представится такой случай.
Сейчас, конечно, контакт с Россией стал практически свободным. Письма я получаю чрезвычайно интересные и трогательные. Молодёжь высказывает откровенно свои мысли, часто очень здоровые, спрашивает у меня советов – как поступать, как смотреть на вещи, на прошлое и на будущее. Мой долг – ответить каждому, чтобы не разочаровать чистосердечно обратившегося ко мне человека. Я стараюсь ответить всем. Некоторым приходится ждать довольно долго, но, слава Богу, мне до сих пор удавалось отвечать всем – раньше или позже. Для меня этот живой контакт очень важен и ценен. И я всех прошу оставаться со мной на связи.
– Настроения у пишущих Вашему Высочеству в основном монархические?
– Не только, нет-нет. Некоторые просто прямо говорят, что они не за монархический строй, но что ничего враждебного по отношению к монархии не испытывают. (Я беру настроение писем в общем, конечно.) Есть, разумеется, и убеждённые монархисты. Но главное, эти люди стремятся как-то помочь нашей родине. Это чувство и мной руководит с самых ранних лет. Надеюсь, что эти контакты будут и дальше развиваться.
Я попросил у Его Высочества адрес, по которому можно обратиться:
Grand Duc Vladimir de Russie
« Ker Argonid »
35800 St. Briac-sur-Mer
France
В этот момент в гостиную, где проходила беседа, вбежал черноволосый мальчик – Великий князь Георгий, уезжавший с матерью на несколько дней в Мадрид и бывший в восторге от своих успехов в английском. При знакомстве он великолепным гортанным «х» произнёс своё отчество – Михайлович.
– Занимаетесь ли вы, Ваше Высочество, охотой?
– Мне немало приходилось заниматься этим, когда я был моложе. Но потом всё менее и менее, потому что мне не нравится убивать животных. В молодости об этом меньше думаешь и воспринимаешь как чистый спорт. Но я с большим удовольствием стреляю в мишень в тире или на стрельбище дробовиком.
– Составилось ли у Вашего Высочества впечатление, что из-за всех бытовых трудностей в России люди там сейчас ожесточились до крайности?
– Да, это, к несчастью, так. Но оно и понятно. Когда человеку предоставляются новые возможности и у него появляются надежды, и когда эти надежды осуществляются не сразу, возникают разочарования и обиды. Эта реакция не совсем оправданна, потому что нужно понимать, до какой степени это колоссальная задача – выправить экономическое положение России. Не приходится удивляться, что власть имущим пока не удалось даже накормить всех досыта. Видны и многие просчёты в их мероприятиях. До некоторой степени это простительно, поскольку они всё же пробуют.
– Перейдём теперь, если позволите, к последнему вопросу.
Ваше Императорское Высочество, Вы – наследник престола самой большой и потенциально, может быть, самой могущественной державы в мире – последней империи, занимающей шестую часть земной суши.
В наши дни, когда, как говорит Александр Солженицын, «часы коммунизма – своё отбили», когда изверившийся и изголодавшийся народ доведён до отчаяния, когда почти каждое обращение советских лидеров к Западу – это унизительная просьба о помощи, когда партия по-прежнему (или по-новому) изо всех сил цепляется за власть, – что Вы думаете о будущем Вашей страны, Вашего народа, о будущем монархии в России?
– Я, конечно, – улыбнулся Великий князь, – очень много что думаю о нашей стране, её настоящем и будущем. Совершенно понятно, что я всем сердцем надеюсь, что сравнительно скоро она сможет выйти из этого тупика – и экономического, и политического. Главная моя надежда – что в какой-то момент я мог бы, повторяю, оказаться нашей родине полезным. Это всегда было целью моей жизни. Это было целью жизни моих родителей. В этом духе они меня воспитали.
Если настанет момент, в скором или далёком будущем, когда наша династия будет снова призвана на царство, у нас всегда будет законный наследник, воспитанный в сознании своего положения и обязанностей: я исполню свой долг, моя дочь исполнит свой долг, мой внук исполнит свой долг.
Говоря шутливо, я всегда придерживался скаутского девиза «Будь готов». Это единственное, чем мы можем практически оправдать наше существование здесь, за границей. Я имею в виду всех, кто оказался в подобном положении – и королей, потерявших свой престол, и тех, кто никогда на престоле не был.
Что касается монархии, я склонен думать, что она может принести большую пользу и как система могла бы разрешить многие вопросы и затруднения сегодня.
У монарха большое преимущество перед выборными политическими деятелями, поскольку монархи готовятся с самого раннего детства к этой конкретной профессии. Ведь это действительно необычайно серьёзная, необычайно трудная профессия. Их преимущество в том, что они не зависят ни от каких партий: они над политическими партиями. Таким образом, они могут быть высшими арбитрами между различными группировками и слоями общества.
Являясь, по традиции, хозяином своей земли (хотя, конечно, лично ему она не принадлежит), монарх, совершенно естественно, заботится о благосостоянии этого большого организма, каким является государство. Чем лучше он это делает, тем больше ему и его роду это вменяется в достоинство и тем больше его личное удовлетворение. Всё это тесно взаимосвязано и увеличивает его интерес к работе, которой он занят всю жизнь.
– Монарх выступает (что в случае России особенно, может быть, важно) и в роли отца нации…
– Да, безусловно, к такому человеку – после всех разочарований – люди могли бы испытывать доверие, стремились бы сплотиться вокруг него.
Когда люди поверят в его независимость от кого бы то ни было, может родиться снова это доверие, эта симпатия и любовь.
– Это то, что происходит в наши дни в других странах Европы. Например, в Испании, во время последней попытки военного переворота…
– Именно. Это было прямое доказательство того, какого престижа может достичь в глазах народа человек на троне, не имеющий фактически никакой власти. Ведь у короля Хуана Карлоса почти нет никаких прав. Английская королева по закону располагает гораздо большей властью.
– Вы имеете в виду её право на вето?
– Да. Она никогда почти им не пользуется, но по конституции последнее слово, в случае крайней необходимости, остаётся за ней…
Короли являются воплощением национальной гордости. Это живая эмблема, объединяющая, как флаг, национальные чувства и возводящая их на определённый пьедестал.
Что касается судьбы России, я не хочу заниматься чистым гаданием. Монархия для нашего отечества – это отнюдь не фантастика. Она связана неразрывно с Церковью, а в стране идёт совершенно очевидное религиозное возрождение. Эти два полюса – независимая Церковь и независимый монарх – обычно объединяются.
– Какие пожелания, Ваше Высочество, Вы хотели бы высказать сегодняшней молодёжи – юношам и девушкам, стоящим на пороге своей судьбы?
– В первую очередь я желаю им не забывать, что они русские и несут полную ответственность за будущее своей страны. Я глубоко надеюсь, что они станут тем здоровым элементом, благодаря которому удастся нашу страну опять поставить на ноги и вернуть к человеческому образу жизни.
Я обратился с несколькими вопросами к присутствовавшей Великой княгине Леониде Георгиевне.
– Ваше Императорское Высочество, я прошу Вас рассказать об отношениях великокняжеской семьи с царствующими европейскими фамилиями и с королями тех стран, где сейчас монархии нет.
– Кроме официальных отношений, которые мы поддерживаем со всеми королевскими дворами, мы очень дружны с болгарской царской семьёй, с итальянской, албанской, бельгийской и португальской королевскими фамилиями. Но, пожалуй, самые тесные отношения у нас с болгарской и испанской августейшими семьями.
Самые близкие наши родственники – семья английской королевы. Личный контакт с ней у нас всегда был. Что касается исполнения официальных функций, то им это было раньше всегда затруднительно из-за присутствия советского посла.
– Какой Вам, Ваше Высочество, представляется возможная форма монархии в сегодняшней России?
– Конечно, об абсолютизме не может идти речи сегодня. Главное, чтобы она была тесно связана с православной верой… Сейчас невозможно сказать, что будет нужно для страны. Мы посвятим себя полностью её судьбе. Но реакция людей на происходящее непредсказуема. Мне, может, это даже легче понять: я там училась, жила.
– В каком возрасте Вы покинули страну, Ваше Высочество?
– В 16 лет.
– Ваша родина – Грузия. Эта республика недавно провозгласила свою независимость. Что Вы думаете, Ваше Высочество, о грозящем распаде империи, созданной русскими государями?
– Думаю, единственный выход для всех народов России – освободиться от коммунизма. Только это может остановить распад страны. В этом меня убедили и все контакты с приезжавшими соотечественниками.
– Успеет ли в таком случае коммунизм уйти прежде, чем страна распадётся?
– Боюсь, что Россию ждёт гражданская война. Возможно, как следствие диктатуры.
В резиденции на Каменном острове. Великий князь Владимир Кириллович, Великая княгиня Леонида Георгиевна
с личным секретарём Александром Радашкевичем.
Ленинград, ноябрь 1991 г. Фото Массимо Сестини (Италия)
– В феврале 1984 года умерла Анна Андерсен, выдававшая себя за чудом уцелевшую великую княжну Анастасию Николаевну. Были ли другие самозванцы? Что руководит этими людьми?
– Самозванцев всегда было много. Было очевидно, что окружавшие эту женщину люди верили, что императорская семья оставила деньги в английском банке. А ведь Император как патриот первым перевёл свои деньги в Россию в самом начале войны, считая, что и другие должны поступить так же.
Неверно говорят, что это были его личные деньги. Это были государственные деньги для нужд войны, державшиеся у союзников России.
Интересно, что однажды сын бывшего президента одной южноамериканской страны спросил у нашего знакомого, правда ли, что Великий князь не вывез из страны капитала… Как же это может быть? Мой отец, говорил он, был президентом всего 10 или 12 лет и все в нашей семье миллионеры. А эти дураки были 300 лет у власти и остались без всего… Ему это было дико. А нам как раз непонятно другое отношение к вещам.
Великий князь: В отношении Анны Андерсон. Она должна была прежде всего поехать к своей бабушке, императрице Марии Фёдоровне, жившей в Дании и никогда в своём сердце не верившей, что её сын погиб вместе со всей своей семьёй. Казалось, поезжай к ней и дело будет решено. Однако она на это не осмелилась, хотя была в Берлине, в нескольких часах езды от Дании.
– Прошу Вас, Ваше Высочество, рассказать о Вашем внуке – Великом князе Георгии Михайловиче. Когда и где он родился? Где он учится? Кто его учителя?
– Он родился в Мадриде 13 марта 1981 года, ему уже 10 лет. Он учится в большом частном колледже в Париже. Ходит в Свято-Алексанро-Невский собор для изучения Закона Божия и русского языка. Кроме того, два раза в неделю он занимается с русской дамой. Он говорит ещё по-испански, по-французски и по-английски. Любит спорт, модели самолётов и автомобилей, животных.
– Какие принципы положены в основу его воспитания?
– Те же принципы, в каких родители воспитали Великого князя, а мы – нашу дочь. У нас в Сен-Бриаке мы оформили для него специальную комнату. Это и его детская, и музей – с иконами, портретами, оружием, военной формой.
Два года тому назад к нему подошёл в школе один мальчик и сказал: «Мой папа велел с тобой дружить, потому что ты будешь когда-нибудь президентом Франции…» На это Георгий ответил: «Я не думаю, что могу стать президентом, но то, что буду когда-нибудь Императором всероссийским – это возможно».
– Вернёмся, если позволите, Ваше Высочество, к Вашей семье.
– Моим родителям удалось выехать из Союза. Нам помогли выехать Горький и Шаляпин, которые оба начали свою карьеру в Тифлисе, и наша семья им много помогала.
Мой дедушка был расстрелян в Кисловодске. Отец несколько раз сидел в тюрьме. Сестра провела девять лет на Колыме.
Все, кто был вызван, отказались против отца показывать. Так его любили.
Мы выехали с матерью первыми, в 1933 году. Отца нам удалось выкупить в 1935 году: стране нужна была валюта. Они оба скончались в Мадриде. Английское посольство в Испании разрешило нам их похоронить на кладбище, которое было создано вдовой знаменитого кутузовского генерала Багратиона, вышедшей замуж за английского посла в Петербурге, назначенного позднее в Мадрид.
Императорская ложа Мариинского театра. Великий князь Владимир Кириллович,
Л.Б. Нарусова, Александр Радашкевич, князь и княгиня Андрониковы,
сзади князь и княгиня Урусовы. 9 ноября 1991 г. Фото Массимо Сестини (Италия)
– Как обычно проходит год в семье Вашего Высочества? Поддерживаете ли вы отношения с местными жителями?
– Раньше мы обычно проводили лето в Сен-Бриаке, а зиму – в Испании. Но теперь, чтобы не расставаться с дочерью и внуком, проводим много времени в Париже, встречаем с ними все главные православные праздники.
У нас очень трогательные отношения с жителями Сен-Бриака. Они поставили памятник матери Великого князя. А два года назад мэр города предложил назвать дорожку, ведущую к нашему дому, Великокняжеской (Chemin du Grand Duc). И все без исключения проголосовали за это.
Материал подготовил и вёл беседу
АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ
Париж
Литературно-художественный журнал для подростков Советского детского фонда им. В.И. Ленина «Мы» (Москва), № 10, 1991 г.
Встреча Великого князя Владимира Кирилловича с президентом Борисом Ельциным в резиденции посла России в Париже (Юрий Рыжов, справа).
6 февраля 1992 г. Фото Александра Радашкевича
|
