И СЕГОДНЯ, СПУСТЯ ТРИ ГОДА
Моё знакомство с белорусом по рождению, ленинградцем по своему советскому прошлому, французом по представительству и чехом по месту нынешнего проживания, русскоязычным космополитом, поэтом, эссеистом и переводчиком Александром Радашкевичем состоялось на грузинском поэтическом фестивале, где он считается одним из «аксакалов», стоявших у самых истоков этого праздника поэзии. В своё время в конце 70-х он эмигрировал в США, где работал в библиотеке Йельского университета. Позже переехал в Париж, несколько лет был личным секретарём Великого князя Владимира Кирилловича и его семьи, сопровождал их в поездках по миру. Сегодня он – член Союза российских писателей, официальный представитель Международной федерации русскоязычных писателей во Франции.
В паузах между официальными мероприятиями, в переездах из города в город шло активное общение интернациональных участников Международного поэтического фестиваля – мы знакомились, присматривались и прислушивались друг к другу, там и сям вспыхивали поэтические дискуссии, разговоры на самые разные житейские темы… Я не помню того момента, когда в нашей беседе птицей вспорхнуло имя Муслима Магомаева, и Александр сказал: «А ведь я долгое время общался с ним на сайте, и у меня даже есть кое-что написанное сразу после его ухода…» Тогда мы договорились, что Александр обязательно пришлёт эти материалы, посвящённые памяти нашего великого земляка.
Он оказался человеком слова, и вскоре на мою электронную почту пришло письмо с приложением – небольшое эссе и стихи, посвящённые памяти певца. Сегодня они – перед вами.
Алина Талыбова
Александр Радашкевич
…В своё время я случайно попал на магомаевский официальный сайт (который больше не существует). Высказав замечательному певцу своё «пожизненное» восхищение, напомнил, что еще в 80-х передал для него Тамаре Синявской после её концерта в Париже редкую пластинку его любимого Марио Ланца. Он ответил приветливо и дружелюбно, но я понял, что настоящее душевное общение с ним происходит на голубых страничках «Гостиной» его персонального сайта. Там же можно было совершенно бесплатно «скачать» почти все его записи, включая самые редкие.
Я быстро вписался в дружный круг «общающихся», а со временем придумал и стал вести там что-то вроде историко-поэтического календарика, на который с интересом реагировали посетители, а иногда и сам Муслим Магометович. Как-то я выложил на сайт раннее стихотворение Тютчева: «Когда в кругу убийственных забот / Нам всё мерзит – и жизнь, как камней груда, / Лежит на нас, – вдруг, знает Бог откуда, / Нам на душу отрадное дохнёт…» Он тут же отозвался: «Да, Александр, когда мне становится особенно грустно – я сажусь за рояль и долго импровизирую на эту тему…»
Изредка я посылал ему свои новые стихи, сделал для него перевод знаменитой песни «Мой путь» (My Way), который ему очень понравился. (Кстати, мало кто знает, что в оригинале это французская песня.) Наше общение длилось года три или четыре, до того страшного октябрьского утра, когда сайт поначалу вообще не открывался, а потом из компьютерного небытия возникла чёрная страница с датами жизни и строкой его песни из «Бременских музыкантов»: «Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена…
Это был по-настоящему чёрный день. Через два дня я сделал эту запись:
* * *
В этом голосе мы вечно молоды. И мы забудем его в тот день, когда не сможем вспомнить, что когда-то были юны, полны влюблённых надежд и святой веры в себя, бессмертных.
В нём живут все наши дни и годы. В нём мы похоронили ту страну, в которой были счастливы и из которой рвались (в том числе, и вслед за ним – таким раскованным и всемирным) на увиденный в кино, намечтанный и несуществующий Запад, где, как оказалось, нас никто не ждёт и не любит.
В этом голосе видятся сокрытые невозможным далёко родные любимые лица, и все мы были его аргонавтами, отчалившими на «Арго» под божественное пение Орфея в безвозвратное странствие жизни. Он охранял наши души от свирепых сирен, укрощал стерегущих нас чудищ, заставлял двигаться камни и склоняться деревья. А мы, мы влеклись за сулящим несчастья золотым руном...
Однажды, ещё в середине блаженных 70-х, посреди праздника молодой и всесильной жизни, мне пришло в голову сказать друзьям что-то вроде: а представляете, когда-нибудь мы увидим газету с чёрной жирной надписью «Умер Муслим Магомаев»?.. Мороз пробежал у нас по спине, на меня замахали руками и заслуженно назвали дураком (и ещё кое-чем похлеще) – рассмеялись и пошли жить дальше. Ведь этого не могло быть – и мы прекрасно это понимали!..
Не могло. Сегодня (когда я ещё не видел кадров прощания) мне приснился сон. В светлом костюме, молодой, он не лежит, а сидит в широком гробу на сцене. Вокруг склонились какие-то люди... Улыбается, поправляет «бабочку», ложится, спрашивает: «Так хорошо?..» – и расправляет плечи, чтобы выглядеть перед своей публикой – даже в таких обстоятельствах – как можно лучше и безупречнее.
Говорят, что покойники снятся к дождю. И вот он льёт и льёт, этот дождь с невидимых небес, уже который сумрачный день.
Не могло. И не может быть.
27октября 2008 г.
Париж
ПОСЛЕ ПРЕРВАННОГО МОЛЧАНИЯ
Муслиму Магомаеву
Когда-нибудь, в недвижный час, и мы... Не будем.
Но в этих песнях мы живём.
Живём и любим.
И пусть сто раз забудут нас все те... Забудем,
когда заветный звездопад
распорет будни
и ветер наших песен вдруг отхлынет в небо,
где не разминутся вовек,
кто был и не был.
Легла ещё одна весна крылом на плечи,
и время временем сердца
томит и лечит,
а завтра грянут за вчера, и в них, как прежде,
цветком взалеют паруса
в морях надежды:
вновь с аргонавтами Орфей в рассвете тает,
и боги в нём с благих небес
души не чают.
И пусть забудут нас все те, пусть мы забудем,
когда безмолвный снегопад
сокроет будни, –
в неверный час в вечерний звон и мы отбудем
туда, где голос этот жив.
Где живы будем.
2006
ГОЛОСА
В краю апрелей, в сини маев,
Где вешних птиц зимой не счесть,
Есть остров радуг Магомаев
И хрупкий остров Мондрус есть.
Немая музыка годов,
Ей сердце замершее радо:
В ней боги прошлых голосов
Свершают юности обряды.
Во сне снегов и в неге маев
С небесных нам коней не слезть:
Есть остров эха Магомаев
И лунный остров Пьеха есть.
Есть голоса, как острова,
Плывут, лучась и в зорях тая,
Несут от края и – до края,
Где эта жизнь, как вздох, прошла,
Как вздох утраченного рая,
Где голоса, как острова.
2005
«Мир литературы» (Баку), № 09 (52) / 2011.
_______________________________________________________
ЗАМЕЧАНИЯ.
Запись из «Рефлексий» («В этом голосе мы вечно молоды...») несколько «отредактирована» на вкус редакции. См. оригинал в 5-й части (раздел «Публицистика»).
В стихотворении «Голоса» редакцией «опущена» последняя строка!
«Импровизирую на эту тему...» – имеется в виду ария Вертера, о которой шла речь ранее, до тютчевского стихотворения.
Вот запись из Гостиной сайта.
12:2 – время записи Муслима Магомаева. 11:48 – время моей записи, на которую он реагирует.
[12:2 - 22 Сентября 2008 года]
МММ :
11:48 – 22 Сентября 2008 года]
Александ Р.
ДА, АЛЕКСАНДР.
КОГДА МНЕ СТАНОВИТСЯ ОСОБЕННО ГРУСТНО – Я САЖУСЬ ЗА РОЯЛЬ И ДОЛГО ИМПРОВИЗИРУЮ МУЗЫКУ НА ЭТУ ТЕМУ.
Более ПЕЧАЛЬНОЙ ТЕМЫ я не представляю....
_site.jpg)
Канны. МИДЕМ-69, гала-концерт.
Муслим Магомаев (СССР), Патти Право (Италия), Яффа Яркони (Израиль), Хуан Мануэль Серрат (Испания),
Амалия Родригес (Португалия), Далида и Мирей Матье (Франция).
|
