Остров-cайт Александра Радашкевича / Публицистика / ЗАЗИМОВАВШАЯ ДУША. О книге стихов Ольги Ксендзюк

Публицистика

ЗАЗИМОВАВШАЯ ДУША. О книге стихов Ольги Ксендзюк

 

 

 

                                   

         «Как обычно, сосед с женой / философствуют за стеной. / Снова капает где-то кран, / и луна – сквозь грязный стакан». Совершенно беспретенциозные, искренние стихи. Усталые совершенно. Сильные. Совершенно свои.

            «Господи мой, услышь: зачеркни эту ночь…»

            Исповедальность, отсутствие позы, разящая прямота живого нерва от поэта к читателю – вот с каким чувством закрываешь сборник Ольги Ксендзюк, в котором собраны стихи последних одиннадцати лет. Именно «последних». Не только потому, что во многих виолончельно звучит тема финала, – звучит прощальным, жёстким взмахом крыла, – но и потому, что лучшие из них написаны каждый раз как бы на краю.

            Поэт всегда знает, что потратил и за что платить. В «Одиночестве воды» посверкивает иногда золотой песок или, вернее, снег, оседающий в сновиденные ландшафты зазимовавшей в этом мире души:

 

                                    Одинокая и чистая,

                                    подошла моя зима.

                                    Боль, смятение, неистовство,

                                    жизнь, съезжавшую с ума, –

                                    замела и заморозила,

                                    горечь выковала льдом.

                                    И рассвет свинцово-розовый

                                    льётся в мой стеклянный дом.

                                    Ветер вспыхнет во все стороны,

                                    впопыхах захлопнет дверь.

                                    Тише снега, проще ворона:

                                    вот и всё, что я теперь.

 

            Да, конечно, «усталым душам нужен мокрый снег».

            Есть в книге и недовоплощённые стихи, недопроявленные, что ли, и есть графически чёткие, хлёсткие: «Что значит голос свыше, / дойдя до счёта «ноль»? / Когда отъедет крыша…»

            Для поэта характерна нота самоуничижения, выраженная в барочном ключе («И долго плакали ребята в кабачке, / а я хихикала у боли на крючке»), чаще всего сливающаяся с нотой неприятия и в нагой простоте отчаянья доходящая до самозабвения, до грани богоотступничества:

 

                                    Солнце. Люди. Ночь. Луна.

                                    Человек не спит.

                                    Одинок – или одна? –

                                    в потолок глядит.

                                    Ни вздохнуть, ни ручку взять,

                                    так внутри болит,

                                    можно сдохнуть,

       да нельзя:

                                    небо не велит.

 

            Всякая попытка рационализации (особенно в «Странствиях») оборачивается тяжеловесностью, прозаизмами типа «составляет предмет», «приступ клаустрофобии» и пр. А Муза – это зверь, которого нельзя безнаказанно гладить против шерсти.

«Одиночество воды» пронизано блистательными строчками, от которых одни прищёлкивают пальцами, другие прицокивают языком, а третьих (должно быть, по Гофману, странноватых «истинных музыкантов») омывает с головой то самое – сопереживание, сострадание, катарсис. Словом, попала!

«Странствия в пустоте, улицы без причины», где кружит голову пронзительная скрипка ностальгии, где «было тошно, и было светло, и было двадцать – в восьмидесятых». И где когда-то «мы были вместе – поодиночке».

Но «половиц безразличный лёд не остудит больного лба», и тогда звучит по-утробному и вселенски одинокое: «Кто-нибудь да услышь / лежащего на полу».

Поэт почти отстранённо всматривается в живую и мёртвую воду. Зима. Кофе допит. Сигареты докурены.

 

                        Тогда – ты помнишь? – нас было мало,

                        и что-то больше пока не стало.

                        Садитесь, детки. А мы – уходим.

                        Наш стол не занят. Наш путь свободен.

                                   

 

 

 

 

 

 

АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ

 

_______________________________

 

Ольга Ксендзюк. Одиночество воды. Издание автора, 1996.

 

           

«Русская мысль» (Париж), № 4151, 28 ноября – 4 декабря, 1996.

 

 


 
Вавилон - Современная русская литература Журнальный зал Журнальный мир Персональный сайт Муслима Магомаева Российский Императорский Дом Самый тихий на свете музей: памяти поэта Анатолия Кобенкова Международная Федерация русскоязычных писателей (МФРП)