Из сборника "СТИХИЯ ВОДЫ"
Серия «Книги стихий». Израиль, 2024
(составитель Людмила Чеботарева)
ВОЛНЫ ДНЕЙ
Волны дней перетекают из обласканного утра
к обомлелым вечерам, чуть журча и спотыкаясь
на ничейных новостях, на желаньях безжеланных,
на жеваньях и глотках. Там же мебель, те же полки,
как ответы без вопросов, как усердья без труда,
научаемся не верить, практикуемся не ждать,
принимая томно позы, напуская мудрый вид,
примеряя те же рожи на помятые черты, прилагая
тьму усилий, чтоб не сбылось ничего в тьме
отсутствующих планов и намеченных пустот;
растворяются порывы, сожалений никнет хор, и
вмерзая в гул безмолвья, в прах накатанного дня,
ты нащупываешь точку, из которой рвались крылья
в лихолетье великих ветров. Волны дней перебегают
из порожнего в пустое, растворяясь в плазме снов,
и одно лишь, как сны, достоверно: что всё это давно
не с тобой. Прилагая святые старанья и нечаянно
сорванный дар, ты возводишь седые руины у
подножия вогнутых гор и, взбираясь тайком на леса
несказанно просвеченным утром, впрок корпеешь
над фресками яви, что любовно стирают дожди.
ЧЕРНОГОРСКОЕ
А с морем мы всегда одни, оно не любит
нас, не презирает, не хочет, не ревнует и
даже хладнодушия отнюдь к нам не питает,
оно нас растворяет в себе, и с ним уже мы
не листаем предполагаемое прошлое, оно
нам свято открывает, что мы ничто, но всё,
и мы становимся бестрепетной скалой,
закатом, чайкой на лаковой волне и парусом
в крестах блаженно затонувшей каравеллы,
поверившей опять в подлунную любовь и
схоронившей всё золото мира, и мы снова
становимся им, им, которое отвека было
нами. А море, оно нам обещает нас, какими
мы и в грёзах не бывали, ибо прекрасны,
как юные боги и древние дети, но лишь
те, что не знают об этом.
* * *
Nada te turbe…
св. Тереза Авильская
Ничто тебя да не тревожит над этой
смутною рекой, стремимой в никуда
над караваном каравелл, которых
даже нет, меж шпилями соборов,
вспоровших глубину, ничто тебя
да не заденет надломанным крылом
над пеной дней и рябью отражений,
разглаженных волной и бережно
несомых сквозь вязь преображений
к зеркально отрешённым берегам,
ничто тебя да не припомнит из окон
памяти, глотающих тугие облака
над рифами отчаливших столетий,
и на причале утренних разлук,
на гребне встреч неразрешимых
да не обнимет кающийся ветер тебя
за вздрогнувшие плечи, над этой
недоснившейся рекой ничто тебя
да не тревожит, и в поднебесии
подводном, сквозь стаи юркие
пернатых рыб и лес кораллов алых,
тебя никто во снах да не узрит.
СРЕДИЗЕМНОЕ
Пролетая Монблан и Леман с тягучим
сандвичем в зубах, над Венецией кисло
скользя в необратимых облачках, неведомо
зачем и от чего несусь я снова на Корфу, и
почему, когда так рано, под нами некая
Тирана. Минует то, чего не жаль, вослед
всему, чему нет срока, а жизнь невнятно
так сошла за небом сплющенные горы, за
надувные облака, в которые вонзаемся
с тобой самозабвенно, забыв стократ,
на что осмелилась, пожалуй, что напрасно,
что не посмела, может, и не зря. Слиняв
по левому борту, ты лихом нас не поминай,
Дубровник голопузых орд, и вот уж, господи,
так скоро и опять облобызает облое чело
любезная неведомым богам, лазурноокая,
показанная старцам и юнцам, тем томным
снам подвластная Керкира, где всё навеки
с элладскими ветрами заодно, где даже
задаваться вопросами немыми нам и срамно
и, право, неуместно; бежит недвижная волна,
сама в себе муарно отражаясь, и всё стирает
раз и навсегда тебе, как сон, доверенное море.
В КАЛАБРИИ
Ионическое море,
гомерическая гладь.
Заплывая в это око,
в поднебесно-ясный взгляд,
мы смываем наших былей
пропылённо-ломкий след,
и, как дети, наливая
сердце млечной глубиной,
мы, как дети, уповаем
в то, чего совсем не ждём:
всё, что было, нас забыло,
всё, что будет, унесло
белым ветром растворенья,
за пологою волною
в перламутровое море,
в ионическую гладь.
|
