Литературно-художественный альманах «КАВКАЗСКИЙ ЭКСПРЕСС – 2021» (Дагестан)
Александр Радашкевич
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ АВТОРА
Но я зерно иной земли. Туда приблудшую
армаду не изумит, что в гавани сверкает,
встречая, алая толпа из королей, из королев, что,
в волнах мантий подлетая, пажи, себя самих
собой смутив, упёрли око в хвостик горностая.
Земля заставлена дворцами, и каждый парком
заключён, где всякий принят королями
и королевами с двором. И всякий после, охмелён,
отпущен в дол, где ветры носят взятый взор,
где греет плечи рыхлый ствол – пока плывущая рука
перстов не пустит по кудрям, по векам тонким, по векам.
И ты увидел: всё не зря, ни в чём не зрев обмана.
Туда заблудшая армада легла в коралловом лесу...
Того и я не обману, кого нетрудно разуверить.
1980
* * *
И будут, будут над Невой взмывать снега
несметные, и будет ангел золотой,
наколотый на шпиль, слагая плоское крыло
над кровлею соборной, парить, не помня уж
меня в той башенке надстенной. Она
заглянет мне в глаза, моя весна осенняя,
как лица те, на коих снег не тает, как на
времени, как тени те, от коих ночь
и день стихотворения.
И будут, будут над Невой плести немую
музыку, и парус бархатный бессонниц нас
пронесёт по мостовой в залив нагих видений.
Играй, играй же в небесах, мой клавесин
хрустальный. Над миром вновь кипят снега,
слепые и домирные, стирая мир, стирая нас,
как то крыло, как те слова, как ту весну
осеннюю, как те глаза, на коих тень
и свет стихотворения.
2008
АРИЯ
Жизнь. Нам снова снится эта жизнь,
и дней неверных лабиринт
снова ведёт прахом дорог к трём зеркалам,
где из-за спин или сквозь тень
шатких теней краешком уст, как из икон,
как сон во сне последних снов –
жизнь. Нам снова снится въяве жизнь,
и дней текучих тонкий смерч –
ангела перст – нас понесёт боком за край
немых, налитых громом туч,
где ждёт отживший клавесин
звон торжества, час неподдельных мук, где
жизнь. Нам снова снится всуе жизнь
сквозь сети непроглядных дней,
нас отучивших
жить.
2001
ЧАЙ
Чай должен быть крепким и
сладким. Жизнь – ломкой
и подслеповатой. Небо –
пустым и высоким. Горе –
набухшим и чёрным. Сердце –
пугливым и громким. Радость –
солёной и краткой. Родина –
детской и дальней. Вечер –
последним и влажным. Песня –
напрасной и пьяной. Долгой
и горной – дорога. Прошлой и
вешней – любовь. Память же –
крепкой и сладкой, как наш
заутренний, душистый,
как наш с тобой горячий чай.
2002
НА ТЕМУ
Конечно, сны невероятны
и неразборчива беда,
конечно, хочется в обратно,
где всё в сей час и навсегда,
конечно, скатерть в алых пятнах
и в полночь смылись шулера.
Конечно, сердце виновато,
конечно, память коротка,
как на причалах воскресенья,
среди утопленников яви,
где, растворяя створки рая,
зареем в смежные снега.
Конечно, тайны запредельны
и упоительно просты
в немой и подлый понедельник,
когда слагаются стихи –
и в срок высокого томленья,
и в час понурой суеты.
Конечно, смерть, конечно, ветер
и перебиты все следы,
и даже морок этот светел,
где за душой клубится пепел
и, залетая в межнебесье,
где сквозь себя дрейфуешь ты.
2017
|
