Остров-cайт Александра Радашкевича / Поэзия / Из сборника "Созвездие Лиры" (2020)

Поэзия

Из сборника "Созвездие Лиры" (2020)

 

 

Александр Радашкевич / Alexandre Radachkevitch

Перевод на французский Валерия Двойникова (Бельгия)

Traduit par Valéry Dvoinikov (Belguique)

 

 

САУДАДИ

 

 

Полумладость, полустрасть,

полслезы в пустом окне – саудади,

полусладость в гоготне получаек,

и майолик лазурная блажь

в полумраке витражных радуг.

Мы вернулись, будто врозь,

восвояси, как Тежу – в голый океан

полуяви.

В гранёных стёклах

резные лики, и сроки поржавелые

на мраморных часах, чтоб с виража,

взрывая прану, горланя фадо,

свернуть за воздух, влететь за

время в лиссабонском слепом

трамвае, в прописные полусны

саудади.

 

 

 

SAUDADE

 

A la mi-jeunesse, vers la mi-passion,

muni d’une demi-larme sur l’appui d’une fenêtre vide – saudade,

du rire des mouettes, le brin de la saveur

et des azulejos,

recluses dans l’ombre ajourée des arcs-en-ciel,

nous sommes revenus chez nous, chacun son chemin faisant,

comme le Tage à la recherche de l’océan nu, mi-réel.

Sur des verres granuleux,

des visages gravés et le temps qui se fige

sur une horloge en marbre, pour que depuis la tour vitragée,

se fasse entendre le souffle divin et le fado s’extirpe

pour contourner cet air et qu’on s’envole derrière le temps

et pour un temps, dans un aveugle

tram de Lisboa, vers la clarté de ces rêves

de saudade.

 

 

 

НА ТЕМУ

 

Конечно, сны невероятны

и неразборчива беда,

конечно, хочется в обратно,

где всё в сей час и навсегда,

конечно, скатерть в алых пятнах

и в полночь смылись шулера.

 

Конечно, сердце виновато,

конечно, память коротка,

как на причалах воскресенья,

среди утопленников яви,

где, растворяя створки рая,

зареем в смежные снега.

 

Конечно, тайны запредельны

и упоительно просты

в немой и подлый понедельник,

когда слагаются стихи –

и в срок высокого томленья,

и в час понурой суеты.

 

Конечно, смерть, конечно, ветер

и перебиты все следы,

и даже морок этот светел,

где за душой клубится пепел

и, залетая в межнебесье,

где сквозь себя дрейфуешь ты.

 

 

 

SUR LE THÈME

 

Bien sûr, les rêves sont impossibles

et les malheurs sont sans pitié,

bien sûr qu'on voudrait revenir

en arrière pour l'éternité,

bien sûr, la nappe a des tâches rouges

et à minuit, y a des filous.

 

Bien sûr, le cœur fait des ravages

et la mémoire oublie tout,

comme toutes ces fêtes dominicales

où coulent des rêves noyés,

et montent en l'air, sans escale,

nos questionnements enneigés.

 

Bien sûr, l'énigme est éternelle

mais tout est simple, en vérité,

et qu'elles sont dures, ces début de semaines,

mielleux mais fourbes et muets,

comme les goutes d’encre de la peine,

à l'heure des vanités baissées.

 

Ben sûr la mort, bien sûr cruelle,

et toutes nos traces seront effacées,

même si la lumière semble si belle,

quand les cendres viennent s’y mêler,

montant au-delà des nuages,

où tu n'arrêtes pas de planer.

 

 

 

ПОРТУГАЛЬСКАЯ ПАУЗА

 

А в закатном окне голубое перо можжевельника

помавает величаво на голом океанском ветерке,

олеандры в пунцовом цвету и фиалковые жакаранды

вдоль непрожитых млечных путей. Тоска, треска,

зеркальные сардинки, что тают, как любовь, на языке.

Я вызнал, где зимуют наши аисты, примостившись

на башнях соборов, под крестами, на скатах крыш

и откуда приносят розоватых сестриц и насупленных

братиков в долгих клювах, как манну с небес, я гладил

взором золотые алтари с майоликой лазурной, где

Пречистая Дева с покрывалом крылатым прижимает

покрепче Младенца на крутой и бурливой волне.

Тоска, весна и пена мирозданья, в перламутровых

гротах Алгарви, где зависшая в просини чайка,

приютилась в ракушке навеки

отболевшая былью душа.

 

 

UNE PAUSE PORTUGUAISE

 

Dans une fenêtre éprise du couchant de soleil se reflétait une tige bleue du genévrier,
flottant majestueusement au gré des brises nues marines.

Des oléandres aux fleurs roses et des jacarandas violètes s’envolaient de pair le long
des voies lactées rêvées, où la mélancolie se mélangeait aux morues et aux sardines-

miroirs fondant comme de l’amour sous l’âpreté d’une langue. C’est là que viennent
passer l’hiver toutes nos cigognes blanches, accrochées aux tours des cathédrales, en
dessous des croix et sur les pentes de toits. C’est là que naissent aussi leurs sœurs
roses et leurs frères à longs becs, fronçant leurs sourcils d’étonnement et c’est là que,
telle une manne du ciel, je caressais de mon regard tous les autels dorés à l’azulejo
azur et que la Sainte Vierge semblait presser encore contre son cœur le Nouveau Né,
enveloppé d’un tissu drapé, au dessus d’une vague raide et turbulente. La mélancolie
et le printemps s’y mélangeaient avec l’écume de l’Univers dans ces grottes nacrées
d’Algarve et telle une mouette éperdument suspendue dans le bleu céleste,

mon âme libérée de tout mal est venue se nicher dans sa coquille

grande ouverte pour l’éternité.

 


 
Вавилон - Современная русская литература Журнальный зал Журнальный мир Персональный сайт Муслима Магомаева Российский Императорский Дом Самый тихий на свете музей: памяти поэта Анатолия Кобенкова Международная Федерация русскоязычных писателей (МФРП)