РАЗГОВОР
РАЗГОВОР
Вещи, которым я отдал душу,
по частям расточают меня.
Рильке
Строить мир на руинах
мира, где поют только мёртвые
птицы, видеть дали с дырявой
изнанки, где большие и малые
вещи не имеют ни смысла, ни
вида, потому что их не с кем
делить. Помолчим же, мой друг,
помолчим тут у самого, у
порога, где обломки почившего
неба и змея серебристой дороги
закусила свой пыльный хвост,
а в конце обнажённого света
льют и льют обомлело дожди,
где все, кто здесь любил
случайно, положат голову
на прошлое плечо.
2012
* * *
Я вижу, время на исходе
утешных слов, и всё
прозрачнее лакуны
календарей. Я чую,
пепельные реки
пошли в обхват, и над
мостами отлетали твои
рассветные шаги.
Я знаю, трётся борт
атласный ладьи небес
о сушу снов, и слышу
хор дневной, безгласный
там, где в подводном
мире яви над нами
ласточки ныряют
чужой весной.
2011
* * *
Мой друг, легли твои дороги
не тем крестом, что грезился, зане
не те горчинки кружат пеплом,
пирс обрывается в обратных зеркалах
в не то раздавшееся море,
покрывшее всей толщей немоты и
города, и толк речей, и годы.
И для чего, и для кого нам упадать
под бременем чужой и серой
ноши, и если бы не взгляд за рамой
мирозданья, и если бы… Мой друг,
взошли твои надежды не тем
цветком, не то кино уныло крутит
быль в пустых и пыльных
залах, не тем богам кадят в безумье
люди, и нам осталось так немного
в тени небес, на топких тропах
прозябанья, лишь этот взгляд,
лишь этот вздох, немой и
непременный, длиною
в чью-то жизнь.
2012
ГРУЗИНСКОЕ
Там, где маки Ахалкалаки, где
бекасы Палеостоми и злое счастье
яви в кувшине саперави, бегут,
как на работу, бездомные собаки
и, как в жизни позапрошлой, вслед
моргает телёнок рыжий
иконным оком
Пиросмани,
и кажется, доехали до полной
остановки, до тополя дорожного и
воробьёнка пегого на предпоследней
ветке, где так легко оплакать
и так легко восславить эти маки
Ахалкалаки и на кресте
озёрном трёх бекасов
Палеостоми.
2013
ВОГЕЗСКАЯ ПЛОЩАДЬ
Сесть на площади Вогезов и подумать: это всё,
как в фонтане пьющий вяхирь,
аккуратно и неспешно, всё решительно по мне,
как безветренная вечность или та пивная пена –
сдул, и нету ни фига.
Всё фланирует, щебечет, упивается собой:
тут младенцы, как болонки, вплавь пустились
по траве, там скамейки, что качели
на лианах грешных снов, и в опале предвечернем,
в бликах плотских и святых, даже смерч
развоплощений огибает эту сень.
Сесть на площади Вогезов в дым лепечущих
веков, видеть стриженые кроны,
слушать души, трогать тени,
пить немую благодать,
и тринадцатый Людовик, улыбаясь
в ус барочный мушкетёрам, мне и небу,
с луноокими белками спит на каменном коне.
2013
Стихи из книги избранной лирики «Реликварий ветров»
(«Алетейя», СПб., 2020)
|
