СТАРАЯ ВИТРИНА
За вящей дозой ласки подваливает утром кот
премудрый, недели, виды, сны глотает жадно
чёрная дыра, которая давно не давится ничем,
и ходики отстукивают лихо отсчитанную кем-то
вечность, на лестнице подъездной пересекаются
почившие соседи с нечаянно живыми, народы
упражняются, дурея, в горячей и взаимной нелюбви,
а ты, впадая в старческое детство, слагаешь кубики
порушенных миров, но в старой худенькой витрине
времён пернатой Мистенгет и в липкий зной, и
в пепельных снегах который год и век который
трапезничает мейсенская группа фарфоровых
господ, порхаю ль мимо на крыльях восковых
иль нехотя влачусь, гремя пудовыми цепями
затасканных вериг, и дама тянет грациозно
свой бокал, и кавалер вальяжный в валлонских
кружевах ей льёт жемчужное вино с любезною
улыбкой полуденных краёв; витаешь ли в садах
нагих видений иль воешь волком в мышином
каземате одиночеств, они застольничают вечно
за сереньким стеклом светло и безмятежно, хоть
их фарфоровые души века тому уж отлетели
в галантный парадиз, где всё имеет прямую цель
и веский смысл, не ведая и тени сомнительных
теней. С них больше не сдувают лунной пыли, и
когда мы сорвёмся за отхлынувший воздух, они
не обернутся и даже не задуют оплавленных свечей,
взовьётся багровый бархат оперных завес, и мы
с тобой подсядем робковато к овальному столу.
