Дмитрий Бобышев. Из статьи "Проза в стихах и стихи в прозе"
Но, что ни говори, а скованный Прометей стремится порвать свои цепи. Верлибр – это свобода. Это – современность или, по крайней мере, одно из её воплощений. Но это и культурный контекст с тем, что происходит в жизни вокруг, в особенности, если ты уже оказался на Западе и задался целью стать ему созвучным. Это тоже оправдание верлибра, но в его русском, эмигрантском изводе.
Действительно, надо окунуться с головой в иной язык, быт, стиль, ритм, чтобы сочинить такие парижские, такие русские стихи, как вот эти под названием «Искусство жизни», записанные Александром Радашкевичем в его «дорожный томик» и выложенные в интернете. Стоит привести их полностью.
О, если вы ещё не жили, а всё собирались да страстно
тужили, научитесь жить в Париже, где, принимая нокаут
фортуны, лишь вздыхают глубоко и выпускают с шумом
воздух сквозь любезную улыбку, где шарфик подбирают
в тон перчаткам, а галстуки, конечно, по контрасту,
где старинные лики великих романов проплывают в лунный
полдень мимо пьющих терпкий кофе с колониальным горьким
шоколадом. Упражняйтесь жить в Париже: антрекот с багровой
кровью разжевать светло и плотоядно, глядя вдаль и мимо
жизни, мимо мира сквозь сверкающие стёкла, сквозь навеки
завешенный полог полых вежливостей и куртуазностей
велеречивых. Даже утром, после вчерашнего, когда «волосы
болят», научитесь особой смесью у надраенной цинковой
стойки, как они, «сполоснуть поросёнка» – с достоинством и
блеском господина. Наловчитесь по-парижски никогда не менять
своего утверждённого Институтом пяти академий мнения и,
слушая всех, никому не внимать, процедив сквозь зубы «да?» и
«неужели?» Если вы ещё не жили, научитесь умирать, укладывая
всех своих друг на друга, как в слоёный пирог, как в копилки
их бетонных могил, уставленных горшками анемонов, роз и
иммортелей, но на вечную дорожку непременно пропустите
стаканчик вязкого бордо. Если вы давно не жили, навостритесь
жить в Париже, где всякий миг земной того вкуснее, крепче и
дороже, который (благодаря Творца, как варвары, на «ты»)
по неумению вы толком не прожили. Над золотым горячим
круассаном, у Сены, в маленьком кафе бессмертен каждый
жест в Париже, где нежно и упрямо практикуют искусство
жизни, смерти и любви у злого неба прямо на виду. О, если
вы ещё не жили, а лишь собирались и наяву себе не снились
на этих ломких берегах, – оревуар, бонжур и о-ля-ля!..
Радашкевич эмигрировал в 1978-м году, помыкался несколько лет в Америке, перебрался в Европу, пожил какое-то время в Праге и вот, наконец, ощутив себя европейцем в Париже, настолько вошёл в столичную жизнь, что смог преподать нам элегантный, тонко-улыбчатый урок парижского стиля!
Дмитрий БОБЫШЕВ (США)
Из статьи «Проза в стихах и стихи в прозе» («Эмигрантская лира», Бельгия, №2(22), 2018 г.)
|
